- Не здесь же, - стараясь придать себе суровый, уверенный вид, произнесла Алилесса, храбро глядя в глаза мужчине. Кажется, она поняла, что видела в его взгляде – это была страсть, желание, жажда обладать ею здесь и сейчас. Какие странные чувства его обуревают… кто бы мог подумать, что он вообще на них способен!
- Трахаться можно абсолютно везде, - тихо и зло ответил он, сжимая пальцы на ее теле так, что приятное прикосновение превратилось в яростное, несущее боль. – Сейчас же. Живо на стол, не то отведаешь кнута. Я хочу посмотреть на тебя. Там. Снизу.
Кровь прилила к бледному лицу девушки, стыд снова вонзил свои когти в ее разум, когда она поняла, чего требует от нее лорд.
Посмотреть. Рассмотреть. Сама же сказала – они и рассмотреть друг друга толком не успели. И вот он решил устранить эту оплошность. Извращает ее слова, сделав вид, что делает это ей во благо и по ее просьбе! Снова нарочно заставляет ее испытывать мучительный стыд, игнорируя ее слова о том, что ей неловко! И теперь это будет не в темноте, не между их телами, а на свету, под утренними лучами яркого солнца, и он наклонится, приблизит свое лицо и взглянет туда… Даже думать об этом невыносимо!
- Что?! Нет, ни за что! – Алилесса хотела было воспротивиться, но он уже подхватил ее и грубо усадил на стол, его руки бесцеремонно забрались под ее платья и подцепили трусики, так же бесцеремонно стащили их и отбросили прочь.
- Нет, не надо! – пискнула Алилесса, пытаясь прикрыться, но мужчина уже стаскивал с нее туфли.
- Не смей мне сопротивляться, – яростно рыкнул он, перехватив ее руки, которыми она пыталась его оттолкнуть. – Никогда не смей мне сопротивляться, не то я сделаю тебе так больно, как ты себе и представить не можешь! Ты можешь стыдиться кого угодно и сколько угодно, но мне должна подчиняться безоговорочно и выполнять то, что я велю, поняла?! Я сказал, что хочу рассмотреть тебя как следует, и я сделаю это! Кажется, этого ты хотела? Меня ты имела возможность рассмотреть подробно, так почему я не могу взглянуть на тебя?!
Уложив ее, сгорающую от стыда, на блестящую поверхность стола, он задрал ее платье, открыв стыдливо сжатые ноги, силой развел ее колени и склонился над ее животом, опаляя ее кожу своим горячим дыханием. Кажется, от возбуждения его трясло, и его первые прикосновения были жадными, нетерпеливыми.
- Какая ты красивая здесь, - вдруг произнес он, и его горячая ладонь скользнула по округлости ее животика, тиская мягкую кожу, опустилась между ног, поглаживая напухшие с ночи губки. – Розовая. Нежная. Мягкая. Моя чистая девочка…
Он неожиданно склонился и припал поцелуем в чувствительном месте, рядом со скрытым половыми губами клитором, отчего приятное тепло разошлось по животу девушки.
Даже так, с раздвинутыми ногами, обнаженная, Алилесса выглядела невероятно невинно и соблазнительно одновременно. Ее юной чистотой можно было любоваться бесконечно, и мужчине хотелось попробовать ее. Да, так. Хотелось прижаться к ней лицом, попробовать губами шелк ее кожи, языком – ее вкус. Хотелось целовать ее и дышать ею, хотелось забыться в страсти, позволить ей свести себя с ума. Хотелось побыть самим собой, без запретов оглядок на кого бы то ни было…
Его губы осторожно, нежно еще раз коснулись набухших губок, ладони нетерпеливо сжали бедра ахнувшей от неожиданности и смущения Алилессы.
- Упирайся ступнями мне в плечи, - велел он хрипло и снова склонился над ней, целуя ее еще и еще, уже жадно, вдыхая ее волнующий запах. – Какая ты вкусная…
Алилесса, подрагивая, повиновалась, и теперь его ладони ласкали ее бедра, скользя по ним, рисуя пальцами замысловатые узоры. Прикосновения его рук были нежными, а поцелуи, которыми он покрывал раскрытые перед ним бедра – жадными, горячими. Дорожки этих поцелуев влажными пятнами расцветали и испускались от колена вниз, вниз, оканчиваясь на лоне, прикрытом краснеющими губками. Жадно, словно желая сожрать, укусить, мужчина провел по сомкнутым губкам языком, еще и еще, пока они сами не раскрылись перед ним, влажные и мягкие, обнажая лоно и набухший бугорок клитора, припухший, чувствительный после ночных игр.
Мышцы на бедрах девушки стыдливо подрагивали, она хотела свести колени, спрятаться от него, закрыться. Тонкая ласка была для нее нова и не так чувствительна, как касания пальцев, поэтому девчонка лежала смирно, не проявляя особого беспокойства.
Но кто сказал, что эта ласка – удовольствие только для нее одной?..
Вдыхая аромат девушки, мужчина пальцами раскрыл лоно, пощекотал кончиком языка крохотную подрагивающую дырочку, погрузил язык в нее неглубоко, тревожа чувствительный вход. Бедра девушки отчетливо вздрогнули, и он крепче обнял их, заставляя ее лежать смирно.