Дрю расплылся в улыбке. Женщины совсем расхрабрились. Теперь их голоса звучали громче. Он лишь надеялся, что слышно было ему одному. Хотя услышанное приятно щекотало самолюбие.
— Ерунда, — раздался новый голос. — Выглядит он, конечно, хоть куда. Но я все-таки сомневаюсь, годится ли он на что.
Самодовольная улыбка сползла с лица Дрю.
— Ах, да не верь ты всяким сплетням!
— Ну знаешь ли, — заявила другая, — если он и вправду импотент…
Дрю вздрогнул, словно его хлестнули. С него довольно. Не допив кофе, он швырнул на стол пару монет и ринулся к двери.
Несколько минут спустя он влетел на кухню особняка Макмилланов.
Ребекка Крибс, которая служила в их доме еще до его рождения, склонилась над кухонным столом. Воздух был наполнен пьянящим ароматом свежевыпеченного хлеба.
— Ты либо нездоров, либо сошел с ума, — без обиняков заявила она. — Так что же с тобой?
Своей многолетней преданностью семье она заслужила некоторые вольности и без колебаний ими пользовалась. Но отстаивать интересы семьи она была готова любой ценой.
— Второе, — голос Дрю дрожал от плохо скрываемой злости.
— Да уж вижу. Кофе хочешь?
— Нет, спасибо. Как там мама?
— Спит, благослови ее Господь. Я к ней только что заглядывала.
— Хорошо, — вымолвил Дрю, стараясь совладать с собой.
— Ты и вправду не хочешь поделиться со мной, что же тебя так взбесило?
Дрю невольно улыбнулся.
— Ах, Бекки, родная, что бы мы без тебя делали?
Она спокойно приняла комплимент.
— Надеюсь, у тебя не будет возможности это выяснить.
Дрю насупился.
— Я только что был в кофейне. Мне там перемывали косточки.
— Не нахожу в этом ничего удивительного.
— Что ты имеешь в виду? — переспросил он, чувствуя во рту противный привкус.
Ребекка отложила свои дела и повернулась к нему.
— Знаешь, люди вечно болтают. Особенно о твоей семье. Так всегда было и всегда будет.
— А ты что-нибудь слышала, что обо мне говорят? — поинтересовался Дрю.
— Да, кое-что. Но я не придала этому значения. Подумаешь, еще одна сплетня!
— Дерьмо!
— Следи за своими выражениями. Твоя мать не обрадовалась бы, если б слышала тебя сейчас.
— Но ты ведь ей не пожалуешься? — голос Дрю снова стал добрым и мягким.
Улыбка прибавила морщин на лице Бекки.
— Нет. — Она помолчала. — Бьюсь об заклад, а знаю, откуда пошел этот слух.
Дрю напрягся.
— Так откуда же?
— Из «Лакированной Мечты».
— Что это, черт возьми, такое?
— Маникюрный салон. Ну знаешь, куда женщины ходят делать маникюр. Энн Синклер там заправляет.
У Дрю перехватило дыхание.
— Будь я проклят…
— Это что-то вроде салона красоты…
Но Дрю больше не слушал. Он ринулся к двери.
— Вы куда направились, молодой человек? — встревожилась Ребекка. — Время обедать.
— Не беспокойся. Я поем потом. Мне кое-что надо срочно сделать.
С этими словами он скрылся за дверью.
Весь день прошел в суете и заботах. Энн и Софи работали не покладая рук. Наплыв народа, вероятно, объяснялся предстоящим танцевальным вечером в местном клубе.
Как бы там ни было, Энн была довольна. Ей нравилось многолюдье в салоне. К тому же это означало приток средств, а значит, делало все более реальной перспективу расширения салона.
В семь часов Софи заявила:
— Я сейчас рухну.
— А я рядом, — добавила Энн. — Не помню, когда я так сильно уставала.
Софи остановилась у двери.
— Ну, пока!
Энн принялась готовить салон к завтрашнему дню. Вдруг раздался стук в дверь. Она в недоумении наморщила лоб. Кто бы это мог быть в такую пору? Да кто угодно, подумала она, ведь в салоне все еще горел свет. Но она не намерена еще кому-то делать маникюр в этот поздний час. Тем более что она просто валилась с ног от усталости.
Энн отперла и приоткрыла дверь. На пороге стоял Дрю, облокотившись на перила.
Энн онемела от изумления.
Глава 5
Дрю вошел внутрь, остановился посреди комнаты и прорычал:
— Я из тебя душу выну!
Стремясь держать себя в руках, Энн повернулась к нему и удивленно спросила:
— О чем ты говоришь?
Его губы скривились.
— Не прикидывайся ангелочком.
Ошеломленная Энн уставилась на него. Дрю стоял совсем рядом и словно источал разрушительную энергию. Вены на шее напряглись, грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Едва заметный шрам на переносице — памятка о его увлечении футболом — обозначился четче.