— Махинации с накладными, — Хол кивнул на бумаги, доставленные Дрю.
— И когда я смогу официально выдвинуть обвинения?
— Скоро, — ответил Хол. — Я, так сказать, пока прицеливаюсь.
— Скажешь мне, когда надо будет нажать на курок, — Дрю поднялся и направился к двери.
— Куда ты так заторопился?
Дрю остановился на полпути и обернулся к Холу.
— Обратно в Макмиллан. У меня там не закончено одно дело, не терпящее отлагательства.
— Опять женщина?
— Какой же ты все-таки несносный болтун, ей-богу.
Хохот Аккермана еще долго стоял в ушах у Дрю.
— Иду, иду.
Дверной звонок надрывался, но Энн на секунду остановилась у зеркала и взглянула на свое отражение. Она обнажила зубы, дабы убедиться, что едва законченный завтрак не оставил неопрятных следов.
Довольная своим видом, она направилась к двери и открыла ее. На пороге стоял Дрю. Энн застыла в оцепенении. Во рту у нее пересохло, она не могла произнести ни слова.
— Могу я войти?
Неужели его голос звучит неуверенно? Или ей это только показалось?
— Конечно, — произнесла она и отступила, давая ему пройти.
Энн прислонилась к дверному косяку, ища опоры. Легкий запах его одеколона коснулся ее ноздрей. Дрю выглядел прекрасно, и она была так рада его видеть, что готова была простить ему что угодно.
— Я думал, ты меня к черту пошлешь, — сказал он. Они стояли друг против друга посреди комнаты на расстоянии вытянутой руки.
— Не имею привычки посылать людей по этому адресу.
Дрю едва заметно улыбнулся:
— Да, наверное. Последовала недолгая пауза.
— Зачем ты пришел?
— Просить прощения, — он взглянул ей в глаза. — Еще раз.
Энн хотела отвести глаза, но не смогла.
— Послушай…
— Я знаю, что ты обо мне думаешь, — произнес он, лицо его напряглось. — Я мерзавец и не заслуживаю прощения.
— Но я…
— Дай мне закончить. Ты права, я такой. Но хоть я и не уверен, что это получится, я хотел бы измениться. — Он провел руками по волосам, давно соскучившимся по расческе. — Я не знаю, что между нами происходит… — он замялся, потом неуверенно продолжал. — Но я не хочу с тобой расставаться.
Казалось, эта речь стоила ему немалого труда.
— Я… тоже не хочу с тобой расставаться. — Сердце Энн готово было вырваться из груди.
— Тогда иди ко мне, — прошептал он.
То ли смеясь, то ли рыдая, Энн бросилась в его объятья.
Глава 15
— Это так мило с твоей стороны, что ты составила мне компанию, дорогая.
Голос Джанет Макмиллан звучал слабо, хотя уже более уверенно, чем пару дней назад, когда она попала в больницу.
— Мне тоже очень приятно, — ответила Энн. — Моя мама часто вспоминала о вас.
— И я о ней тоже. Она была славная женщина.
— Спасибо за ваши добрые слова. — Энн отвернулась. Она боялась, что Джанет заметит слезы, навернувшиеся ей на глаза.
— А вы с моим сыном часто встречаетесь. — Это было утверждение, а не вопрос.
Энн почувствовала, что бледнеет.
— Д-да, это правда.
Джанет сжала ее руку.
— Я рада этому. Ему необходимо благотворное влияние.
Энн рассмеялась:
— Вы так думаете?
— Я в этом уверена. Мой сын внушает мне опасения. Кстати, раз речь зашла о нем. Когда он собирался прийти?
Энн взглянула на часы.
— Наверное, уже скоро.
— Надеюсь, доктора позволят ему забрать меня домой, — сказала Джанет и закрыла глаза.
Энн откинулась на спинку стула. Она сильно сомневалась, что Джанет выпишут. По крайней мере, сегодня. Когда Дрю завершит свои дела в офисе, он, вероятно, вынужден будет объяснить матери, что, по мнению врачей, эту ночь ей придется провести в больнице.
В тот вечер Энн задержалась на работе. Дрю позвонил ей и попросил встретиться с ним в приемном покое больницы. Отделавшись от последней посетительницы, Энн поспешила туда. Озабоченный Дрю встретил ее у входа. У его матери случился новый приступ. И хотя смертельной опасности не было, состояние ее было тяжелым.
Они с Дрю дожидались доктора, крепко взявшись за руки. Это вошло у них в привычку в последние дни. После того, как он извинился за свое лихачество, они почти не расставались. По вечерам они играли в теннис или отправлялись в ресторан. Но большую часть времени они проводили в объятиях друг друга.
Стоило ему приблизиться к ней, как она таяла. Но хотя физическая близость составляла важную часть их отношений, это было еще не все. Энн нравилось в нем многое — его спокойная речь, заразительный смех, неотразимое обаяние.