— Лишь ты один был в моей голове. — Джаспер шагает ко мне, но я отшатываюсь от него, подняв ладони в защитном жесте. Ему нельзя меня трогать. Если он прикоснется ко мне, повторится все, что произошло ночью. Я растаю под ним и никогда не отпущу. Боль искажает его лицо.
— Моя мама, — я выдавливаю из себя эти слова, так как знаю, что он тоже любит ее.
Родная мать бросила Джаспера, поняв: несмотря на то, что она обманом забеременела, Нэд не собирается жениться на ней. Ее план не удался, и она уехала из города, ни разу не оглянувшись ни на Джаспера, ни на Нэда. Моя мама была единственной, кого Джаспер называл мамой. Она была единственной женщиной, которую Нэд впустил в свою жизнь, и была его вселенной. Невозможно не любить ее. Мама просто не оставляет тебе выбора. Она готова сделать для тебя абсолютно все, и я не хочу разрушать самое важное, что есть у нее – ее семью. А мы с Джаспером только этим и занимаемся.
— Наша мама, — исправляюсь я. — Мы разрушим семью, и знаю, что для тебя это так же важно, как и для меня.
— Но ты же хочешь меня. Неужели откажешься от всего только из-за наших родителей? — спрашивает он и делает еще один шаг в мою сторону.
Я отступаю, моя спина упирается в стену дома, и Джаспер сокращает расстояние между нами, загоняя меня в ловушку. Опершись руками по обе стороны от моей головы, он наклоняется ближе. Я пристально смотрю на него, не зная, что сказать.
— Скажи это, — настаивает он. — Скажи, что хочешь меня.
— Джаспер, разве это не очевидно? Я следовала за тобой повсюду, пока ты не начал избегать меня.
— Я держался подальше, потому что мое желание стало слишком сильным. И если бы я приблизился к тебе, то случилось бы что-то вроде прошлой ночи. Но сейчас...
— Ничего не изменилось, — говорю я, перебивая его. — Если уж на то пошло, все еще хуже. — Я вижу надежду в его глазах. Что у нас могло быть все, но не будет.
Объясняю ему с горечью:
— Это еще больнее: знать, что наши чувства взаимны.
Я пытаюсь заставить Джаспера понять, насколько теперь будет тяжелее. Теперь, когда придется жить, зная о чувствах друг друга. Кладу руку ему на грудь, и пальцы сжимают его рубашку. Я не хочу отпускать его, но в то же время говорю, что мы не можем этого сделать. Полуулыбка растягивает его идеальные мягкие губы, и я вспоминаю, как они ощущались прошлой ночью. Я хочу, чтобы они блуждали по мне снова. Может, стоит насладиться ими еще раз, потому что будет чертовски больно, когда все будет кончено.
— Тогда скажи мне, чтобы я остановился, — просто говорит он, наклоняясь к моим губам.
Я молчу. Вместо слов я позволяю своему телу взять верх, как было вчера в темноте, и поднимаюсь на цыпочки, сокращая расстояние между нами. Отпустив рубашку, я скольжу рукой вверх по его шее, притягивая Джаспера ближе. Мои ноги отрываются от земли, и я знаю, что мы движемся, но мои глаза закрываются, я растворяюсь в этом мужчине. Я погружаюсь в то, чего всегда хотела. Ощущение, что я дома, такое правильное; я именно там, где должна быть. Именно его мне не хватало, когда я проснулась одна в постели, и теперь жажду вернуть его больше всего на свете.
Это будет всего один раз. Никто не узнает.
Глава 9
Джаспер
Подхватив Либби под попку, я несу ее через весь дом к задней двери. Мне приходится прервать наш поцелуй на секунду, чтобы найти дверную ручку, и Либби смотрит на то, что я делаю.
— А куда мы идем?
— В конюшню, — говорю я, крепче сжимая ее ягодицы и шагая через задний двор к полю, где стоит конюшня.
— А зачем мы туда идем?
Сладкое дыхание Либби касается моей шеи, и я чувствую, как мягкие губы покрывают ее поцелуями, пока я иду так быстро, как только могу.
— Потому что я столько раз мечтал, как окажусь с тобой там, и даже не верится, что это наконец случилось. Оттуда легко увидеть, если мама и папа вернутся раньше. Можно сказать, что мы ходили кормить лошадей.
Либби сжимает меня бедрами, но затем отстраняется, и зеленые глаза расширяются от волнения.
— Джаспер, я никогда... — Она замолкает, потом делает еще одну попытку: — Я имею в виду, что я девственница. Я не знаю, что ты ожидаешь, но у меня особо нет опыта.
— Умоляю, молчи, кроха. Меня сейчас удар хватит, если ты произнесешь еще хоть слово о своей нетронутой киске. Просто дай мне поднять тебя на сеновал, и тогда я смогу думать.
Мой пульсирующий член зажат между нами, и мне приходится стискивать зубы, чтобы не кончить в джинсы. Сознание пылает огнем. Либби хочет меня. Ее желание не меньше моего, и отталкивали мы эту истину только потому, что думали, что она может навредить отношениям наших родителям.
Я знаю, что они любят нас и хотят, чтобы мы оба были счастливы. Это не какое-то мимолетное увлечение, которое пройдет через неделю, месяц или даже через пятьдесят лет. Я люблю Либби с момента первой встречи, и ни на секунду не прекращаю думать о том, что не буду ни с кем, кроме нее.
Когда я добираюсь до конюшни, то иду мимо лошадиных стойл прямиком к стойке в самом конце, где хранится снаряжение для верховой езды. Я хватаю одеяло и иду к лестнице, ведущей на сеновал. Забираюсь наверх, придерживаясь перекладин одной рукой, другой держа Либби, и чувствую, как ее руки путешествуют по моим мускулам. Слава Богу, что я слежу за своей формой, потому что Либби, кажется, нравится результат.
Поднявшись, я оглядываюсь вокруг – это место идеально подходит. Вокруг тюки сена, и большой проем в стене, выходящий прямо на дом. Отсюда я могу видеть, что кто-то идет, но они ничего не увидят, пока не окажутся в паре футов от конюшни. Я ставлю Либби на пол и иду к стопке тюков. Раскладываю их, как огромную кровать. Разворачиваю толстое шерстяное одеяло и расстилаю его на сене, свежий запах осени и чистого белья наполняет чердак.
Потом я беру Либби за руку и притягиваю к себе, прижимая ее тело к своему. Я запускаю пальцы в ее темные волосы и смотрю в прекрасные зеленые глаза. Мы молчим, просто глядя друг на друга, прежде чем я произношу:
— Ты так чертовски красива. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, девочка?
Она закусывает губу и кивает, румянец заливает ее щеки.
— Я люблю тебя, как свою сестру, но как мужчина люблю тебя намного сильнее. Для меня это гораздо глубже. Почувствуй, это все перед тобой. — Я крепче прижимаю ее к себе, чтобы она поняла, о чем я. — Это не остановить. Мы найдем выход и поможем маме с папой все понять. Ты – моя, без обсуждений. Здесь, сейчас, и так будет всегда.
— Но, Джаспер…
— Нет. Ты дашь мне уладить все. Я обо всем позабочусь. — Нежным поцелуем извиняюсь за то, что перебил ее. — Самое важное, что ты любишь меня так же, как я люблю тебя. Ведь это так?
Либби кивает, но я жду, мне нужно услышать слова.
— Я люблю тебя, Джаспер, — шепчет она. — Сколько помню себя, и намного больше, чем брата, нет смысла отрицать.
— И лишь я тебе нужен?
— Нет больше никого в этом мире, кроме тебя, — признается она, заключая мою талию в кольцо нежных рук.
— Тогда я позабочусь обо всем остальном. Единственное, что имеет значение, – ты и я вместе. Остальное – просто детали, и нет нужды беспокоиться об этом прямо сейчас. У нас есть куча времени, чтобы разобраться во всем.
Либби дарит мне улыбку, и я вижу, что ее тело расслабилось. Я дарю ей еще один нежный поцелуй, не отрываясь, углубляю его, проскальзывая языком внутрь, и веду в этом поцелуе. Она чертовски хороша на вкус, я отстраняюсь и заставляю ее опуститься вниз на одеяло.
— Разденься для меня. Дай мне увидеть тебя всю, — приказываю я, двигая губами вниз по ее шее и сжимая бедро.
Она секунду возится с пуговицами на рубашке, прежде чем стянуть ее с плеч. Я жду, пока Либби вздохнет, даю ее нервам успокоиться, потому что хочу, чтобы она была максимально расслаблена и возбуждена в тот момент, когда я накрою своими губами ее киску.
Мои руки тянутся к поясу ее шорт, и я смотрю ей в глаза. Она застенчиво кивает, я расстегиваю их и тяну вниз по ее ногам. Стаскиваю вместе с шортами ее белые трусики, после чего встаю, глядя на Либби сверху вниз. Ее рубашка расстегнута, обнажая нежную грудь, и мои глаза пожирают каждый открытый взгляду дюйм ее тела, спускаясь вниз по животу и ниже, к ее киске. Ноги Либби сомкнуты, скрывая ее от моего взгляда, и я улыбаюсь. Она роскошна, намного красивее, чем я себе представлял.