— Ребята решили осмотреть машины, требующие ремонта, и я подумала, что мы могли бы провести время вместе на кухне. Приготовим большой обед, как в старые времена, — говорит она, протягивая руку и заправляя прядь волос мне за ухо.
Мы с мамой наслаждаемся совместной готовкой, и это один из способов напомнить себе, что мы – семья. Может быть, это именно то, что мне нужно: сбой в системе, чтобы обмануть предающее меня тело.
— Я подумала, что мы могли бы поговорить о твоих планах на лето. Я знаю, что ты записалась на занятия в интернете, но ты кажешься немного... — мама замолкает, но я понимаю, о чем она.
Ощущаю себя потерянной и надеюсь, что проведя с ней время, мне станет лучше.
— Звучит здорово. Дай мне время заскочить в душ, и я скоро приду.
Она склоняется ко мне, и целует в щеку.
— Люблю тебя, малышка, — говорит она и выходит с улыбкой на лице.
Чувство вины ложится на плечи, как только я закрываю дверь и раздеваюсь. Если когда-нибудь мои чувства к Джасперу выйдут наружу, это разрушит нашу семью. Я никогда не допущу этого по отношению к маме или Нэду.
Именно поэтому я пойду на поводу разума, а не тела и сердца.
Глава 4
Джаспер
Либби практически вбегает в дом, и я качаю головой. Черт, я должен держать себя в руках. Когда я коснулся ее, она стала похожа на олененка в свете фар. Поглаживая ее молочно-белую кожу, я думал о вещах, которые вряд ли допустимы между братом и сестрой.
Да что со мной не так? Какого хрена я не в силах держать свои руки при себе? Она была такой невинной и милой, и это притягивало меня. Может быть, потому что я был влюблен в нее с того самого дня, как впервые увидел, и мое сердце в смятении. Аромат сахара с корицей и свежей выпечки до сих пор витает в кабине, и я хочу, чтобы мой стояк исчез. Стыд охватывает меня от ощущения пульсации в моих штанах, и я не знаю, как это остановить.
Поначалу я просто хотел, чтобы этот придурок перестал прикасаться к Либби, но кажется, я перегнул, да? Я ударил Оуэна Бишопа прямо перед всем чертовым городом, и тем самым напугал человека, которого хотел защитить. Она смотрела на меня, словно на какого-то зверя, и я бы все отдал, чтобы этого не было. Ее глаза были наполнены чем-то сродни страху, когда я гладил ее кожу и эгоистично трогал то, чего так хотел. Я не переставал думать о том, что мог бы сделать с Либби, и чувствовал себя ублюдком.
Открываю дверь машины, чтобы ее запах выветрился, хотя в душе сопротивляюсь этому. Мне нужно прочистить голову, но я бессилен, пока окружён мыслями о ее теплой, мягкой коже под моими пальцами, и догадками, будет ли она такой же мягкой подо мной. Что будет, когда вес моего тела прижмёт ее к матрасу? Будет ли она прятать свои стоны в подушке, чтобы наши родители не услышали, как я толкаюсь в ее киску?
— Черт, — бормочу я, забираю сумку с заднего сиденья и толчком закрываю дверь.
Оставаться здесь более чем на день – плохая идея. Отец попросил помощи, и на это уйдет пара дней, но нет ничего, что бы я ни сделал для него. «И ты будешь видеть Либби», — нашептывает голос в моей голове, заставляя застонать.
Я вхожу в дом и вижу в гостиной Кэрол. Она встает, чтобы заключить меня в объятия. Чувствую себя виноватым, когда думаю о том, что испытываю к ее дочери. Знай о моих желаниях Кэрол, она пришла бы в ужас, и поэтому, как бы сильно я ни хотел Либби, мне не хочется разрушить отношения в нашей семье. То, что у нас есть, – это нечто особенное, большее, чем можно желать. Я знаю, каким счастливым Кэрол сделала моего отца, и как сильно он влюблен в нее. Мои чувства к Либби приведут к тому, что жизнь, которую мы все построили, рухнет, а я не хочу этого.
— Как же я рада видеть тебя, сынок, — говорит Кэрол, целуя меня в щеку, и заставляет отступить, чтобы оглядеть с ног до головы.
— Твои волосы отросли, — она шутливо треплет их, стянув бейсболку, и набрасывает ее обратно на макушку.
— Никак не найду время подстричься, — улыбаюсь я ей.
— А мне нравится. Отец ждет тебя где-то на улице. Говорит, у вас дела по части техники, требующие твоего участия?
Я издаю смешок: «Что-то типа того».
— Ладненько. Тогда вы, ребята, приступайте к работе, а я узнаю у Либби, захочет ли она помочь с приготовлением обеда. Пусть у нас будет семейный вечер. Устроим большой ужин и затем вместе посмотрим фильм.
— Звучит отлично, мам, — говорю я, не желая больше видеть разочарования в чьем-либо взгляде.
Кэрол ярко улыбается мне совсем как ее дочь, и направляется наверх. Я слышу шум воды, и прихожу к выводу, что Либби принимает душ. Я не в силах остановить несущийся на меня экспресс мыслей. Нельзя даже начинать воображать ее обнаженной в пене, иначе все закончится тем, что мне придется сбежать в комнату и передернуть. Чем я, впрочем, и занимаюсь постоянно.
Я поднимаюсь в свою комнату в конце коридора и бросаю сумку на постель. Даже не смотрю в сторону двери Либби, пресекая на корню любые фантазии. Я почти бегу вниз по лестнице и пересекаю дом в направлении кухни. Наши с Либби комнаты располагаются на втором этаже, рядом с комнатой для гостей. Мои родители располагаются внизу: их спальня, кабинет, а также кухня, гостиная и столовая. Дом – это большая фермерская усадьба, отец вложил кучу времени и сил в него, и продолжает делать это после того, как сошелся с Кэрол. Он обожает делать ее счастливой, а она обожает переделывать дом.
Я хватаю бутылку воды из холодильника и яблоко со стола, прежде чем отправиться на задний двор и посмотреть, во что ввязался мой отец. Когда я спускаюсь с крыльца, то вижу его вдалеке у сарая, наполовину скрытым под одним из тракторов.
Папа уже давно не работал на ферме, предпочитая сдавать землю в аренду другим фермерам и зарабатывать при этом хорошие деньги. Но мы оставили себе несколько акров земли, и он любит окашивать их трактором, который был сделан еще до моего рождения. Черт возьми, может даже до того, как родился он сам.
— Если ты там застрянешь, старик, я не буду помогать тебе выбираться, — говорю я, отгрызая кусок яблока и прислоняясь к колесу выше моего плеча.
— Вообще-то, тебя заделали именно на тот случай, чтобы на старости лет ты позаботился обо мне. — Отец и не думает вылезать из-под трактора, плюс в меня летит какой-то инструмент, который я ловлю одной рукой.
Я подталкиваю папино колено ногой, он двигается. Я устраиваюсь рядом и, сразу выявив проблему, тянусь за нужным инструментом.
— Здесь ослаб болт, из-за этого сгорело сцепление. Нужно менять. — Придется попотеть, чтоб скрутить сломанную гайку, это полная жопа.
— Какое счастье, что ты здесь, — я слышу улыбку в его голосе.
Я ненавижу сваливать из родного дома, но просто не в состоянии находиться рядом с Либби. Это жестоко – испытывать физическую боль от ее близости и недоступности. Все равно, что поставить перед алкоголиком бутылку виски столетней выдержки и запретить прикасаться. Он продержится ровно до того момента, как в приступе перевернет стол и разрушит к чертям все вокруг.
— Как только ты говоришь, что нужна помощь – я весь твой. — Я, наконец, откручиваю упрямую гайку и вылезаю наружу, чтобы осмотреть сцепление с другого ракурса.
—А еще я сказал, что мне нужно поговорить с тобой. — Отец также вслед за мной выбирается из-под трактора и встает.
Он протягивает мне руку, помогая подняться, после чего я забираюсь в трактор. Пытаюсь пропустить последнюю фразу, потому что уверен, мне не понравится то, что он хочет сообщить.
— Ты пытался разобрать эту штуку, или получил свинца в ногу? — Тщетно стараюсь перевести тему, но он не поддается.
— Знаешь, Кэрол расстраивается, что ты больше не появляешься здесь. — Отец ждет, когда я посмотрю на него, и я вижу искренность в его глазах. — Послушай, Джаспер, я знаю, что ты часто в разъездах по работе, но ее не настолько много, и она не так далеко, чтобы мы не могли видеться неделями.