Разыгрывая эту сцену, император нарочно оставил короткую паузу, чтобы самые бестактные и глупые из присутствующих внесли свой вклад в травлю герцогини де Кано. Знать никогда не лишала себя удовольствия высмеять кого-то, с кем потягаться на равных никогда бы не удалось выкроить смелости. А сейчас, с подачи и поддержки сильнейшего в этой иерархической пирамиде, гиены в шелковых одеждах дали волю своим паскудным натурам:
— Блестяще, Ваше Величество! Теперь герцогиню наконец-то должно поздравить со скорым бракосочетанием? В конце концов, если бы не вы, Ваше Величество, то герцогиня могла бы и вовсе остаться старой девой, ведь титул и внешность так недолговечны!
Император весело рассмеялся, достигнув цели, а потом резко посерьезнел и ответил аристократам:
— Увы, мои благородные друзья, злой рок постиг и этого кандидата, а ведь он был наиболее подходящим на роль супруга для такой божественно красивой женщины, как моя племянница.
— Судя по всему, Небеса решили иначе, — с непрошибаемым напускным безразличием вставила словечко Берта, наслаждаясь закусками.
— Небеса или люди, — довольный ходом беседы, бросил монарх и перевел взгляд на племянника. — А ты что думаешь по этому поводу, герцог Севера?
Действительно, что же мог думать герцог Севера, своей рукой уничтоживший тех самых ублюдков, которых император прочил в супруги его возлюбленной? Кажется, сами эти поступки давали вполне исчерпывающий ответ. Однако, как бы того ни желал Дарем, сейчас было не самое подходящее время, чтобы вступать в открытое противостояние с таким сильным соперником. Придется ослаблять тираничного врага постепенно.
— Я не настолько глубокомысленно сужу об этом вопросе, Ваше Величество, ведь банально верю в судьбу.
— Ты-то?! Лучший воин империи, неоднократно с победным знаменем в руках прошедший сквозь горнило смерти лишь благодаря своим исключительным рыцарским качествам и умениям, и веришь в судьбу-то?! — император прятал злость на Дарема за брошенной в лицо насмешкой.
Своим высказыванием Элиас нарушил сценарий, канонично написанный рукой маньяка, возомнившего себя хозяином их судеб. Герцог не ставил целью раньше времени раскрывать их с Агатой отношения, но это не означало, что он будет терпеть подобное отношение к возлюбленной.
— Что ж, попробую перефразировать на ваш лад, если так будет угодно Вашему Величеству. Любой кандидат будет обречен на провал, пока будь то Небеса или люди, что не так уж и важно, не оставят тщетных попыток.
В словах герцога Севера звучала не простая констатация факта или выражение его мыслей, он нарочно произнес это в таком тоне, в котором обычно угрожают, и цена этих угроз наивысшая. Теперь не только император смотрел на Элиаса, но и многие аристократы были удивлены внезапной эмоциональной окраской в речах всегда безразличного герцога Дарема. И лишь одна Шарлотта в этот момент сверлила взглядом Агату, думая о том, как было бы замечательно вонзить в ее сердце нож.
— Попыток? — вскинул бровь император, не веря в то, что холодный герцог мог произнести подобное.
— Именно. Попыток воспрепятствовать судьбе, — так же двусмысленно закончил Элиас, обратив против императора его же правила игры.
— Ах-ха, вот, оказывается, о чем толкует мой дорогой племянник! А я-то уж было подумал, что герцог Дарем безнадежно влюблен в прекрасную герцогиню де Кано, когда б прямым текстом высказывает угрозы!
Хохот знати спугнул птиц, мирно дремлющих в кронах садовых деревьев, однако тотчас стих. Взгляд Элиаса Дарема на императора замораживал все на милю вокруг. Мгновенно атмосфера пропиталась смертельной аурой, и никому из присутствующих больше не было весело.
— Сегодня ты удивил многих, дорогой племянник, мне жаль лишь, что придется так рано покинуть вас. Однако государственные дела требуют от меня повиновения. Быть императором во всех отношениях прекрасно, если б не заботы об империи, — хмыкнул монарх, в открытую признавая разницу в своем отношении к правам и обязанностям правителя.
Император сам начал эту словесную дуэль в намерении снова одержать безоговорочную победу, вот только он не учел, что однажды эта тактика все равно должна была дать сбой. Его пальцы машинально потянулись к кольцу Одите, но, не успев коснуться магического камня, император вдруг оставил эту идею. В едва приподнятых уголках губ читалась только что принятая зловещая мысль.