В ветровые окна врывались сполохи закатного солнца, декорируя тонкие изгибы и переплетения внутреннего убранства храма идеальной гармонией света и тени. Вонзаясь в белокаменные арки и нервюры, золотистые лучи распадались на миллионы сверкающих частиц и осыпались к ногам владыки, словно даже солнце признавало в избраннике Ариенны правителя не менее законного, чем по праву рождения. Небеса выражали свое почтение земному вершителю судеб, которому дано было куда больше власти, чем могущественнейшему из богов.
Он приближался к алтарю размеренным шагом и был встречен завороженными, благоговейными взглядами жителей Арциса, так долго ждавших своего императора, так смиренно ждавших своего императора. Праздничная котта — длинная рыцарская туника с разрезом впереди для удобства ходьбы — обличала истинного воина, в любой момент готового ринуться в бой за свободу своего народа, и придавала внешнему виду строгости, мужественности. Тяжелые полы спускались ниже колена, закрывая верхнюю часть сапога, а на поясе сверкала роскошная перевязь с клинком.
Темно-синяя мантия, расшитая золотом, величественно покоилась на плечах прирожденного монарха Элиаса Дарема. Богато украшенный аграф скреплял ворот порфиры, рассыпая на могучей груди дуги золотистых цепочек и тесьмы. Плотная жаккардовая ткань держала форму, она величаво стелилась позади крупными складками, чем придавала облику владыки еще большей царственности. Края мантии покрывали витиеватые переплетения вышивки и собирались на спине императора узором в виде герба Ариенны — венец и меч первых королей древности, оплетенный луноцветом.
В знак преданности традициям и почитания дарованных священными землями богатств, все украшения праздничных одеяний императора были выполнены из золота, а инкрустированы бриллиантами и сапфирами. Ювелирный мастер Барнс по случаю принятия Даремом трона Павшей империи приготовил для владыки особый подарок. Это была серьга в виде пластины с исполнением, как у других драгоценных аксессуаров.
Элиас остановился перед ступенями алтарного возвышения, на которых его встречала девочка в праздничных одеяниях. В ее ладонях лежал венок из луноцветов и атласных лент — символ уважения и преданности, который люди Ариенны даровали вступающему на трон императору. Они будто бы говорили: «Мы своими руками коронуем тебя. Теперь ты наш владыка». Так древняя традиция воскресла вместе с надеждой людей на светлое будущее.
Девочка, поднесшая Элиасу цветочную корону, боялась даже поднять глаза на своего владыку, от страха ее действия были немного неуклюжими. Тогда Элиас опустился рядом с ней на колено и, слегка улыбнувшись, произнес:
— Как тебя зовут?
Девочка была настолько шокирована, что император склонился перед ней, что распахнула полные изумления глаза и, запинаясь, ответила:
— Эл… Элиа.
— Элиа, у тебя очень красивое имя, — мягко сказал Дарем и подмигнул напуганному ребенку. — Знаешь, я сейчас тоже волнуюсь, но ради всех этих людей, которые смотрят на нас, которые ждут от нас проявления силы и решимости, мы должны постараться и пересилить свои страхи. Как думаешь, справимся?
Слова Элиаса о том, что он в этот момент испытывает схожие чувства, приободрили девочку. Она тотчас уверено кивнула на вопрос владыки. Дарем, не поднимаясь, принял цветочную корону из рук девочки, названной при рождении в честь смелого чужака, который двенадцать лет назад дал выжившим жителям Ариенны клятву заботиться о них.
— Государь, будь справедливым и милостивым, а твой народ не преминет воздать тебе преданностью за старания, — голос маленькой Элии звучал торжественно, но очень искренне, по всему было понятно, что девочка готовилась к этой речи со непоколебимой верой в каждое слово напутствия. — Вместе мы взрастим урожаи и возродим наш благодатный край, вместе встанем и на его защиту, коли недруг позарится на бескрайние просторы наших земель, на жизни наших людей. Клянешься ли ты быть нашем государем не по долгу, а по сердцу, как то наказал наш величественный прародитель Кор?
— Клянусь.
— Клянешься ли ты помнить о нашей силе и не забывать о нашей беззащитности?
— Клянусь.
— Клянешься ли ты привить любовь к Ариенне и ее народу своим наследникам?