— Клянусь, — с улыбкой на устах произнес государь, обратив свой взгляд на Агату.
— Живи в мире и уважении своего народа, государь. И пусть эпоха твоего правления ознаменуется великими делами! — торжественно провозгласил Таррин и воздел над головой Дарема венец власти.
Как только корона коснулась головы Элиаса, народ взорвался громкими приветствиями. В этот день не было равнодушных или ликующих вполсилы, ведь за такой долгий срок изгнания и жизни в страхе каждый из жителей Павшей империи сполна познал горький вкус страданий. Столько лет они существовали, опасаясь даже собственной тени, что вот теперь, выйдя на свет, с жадностью ловили каждый его теплый, удивительно яркий луч.
Сегодня никто больше не смотрел на прежние беды сквозь приму безнадежности, сегодня люди наконец-то подняли головы и бесстрашно глянули вперед. Сегодня они не просто короновали нового наследника, они обрели истинного государя, который давным-давно доказал, что будет ревностно сражаться за судьбу каждого из них. Глаза людей снова полнились слезами, но впервые за двадцать лет это были слезы счастья.
Вскоре торжественная процессия отправилась в город, чтобы продолжить празднование. В замке же устроили самый обычный ужин среди своих. Никто за этим столом не поднимал бокалов над головами, не произносил громких речей. Здесь и сейчас рядом с Элиасом собрались те самые люди, которые ясно понимали последствия этого шага, которые готовы были разделить с ним последствия этого шага.
Времени беззаботного веселья настать не суждено, пока под ногами трудный и опасный путь. Именно поэтому праздничный ужин был больше похож на тайный военный совет, после которого участники разошлись отдыхать.
— Сегодня ты исполнил мечту тысяч людей, взяв на себя ответственность за их будущее, владыка.
— Думаю, наши судьбы всегда были неразрывно связаны, раз так вышло, что у нас одно будущее… — выдыхая тепло в морозный воздух, задумчиво сказал Дарем и возложил венок из луноцветов к надгробию Кора, прославленного короля древности, которого выбрал своим покровителем.
Эта сцена была похожа на символичный обмен: предок получал цветочный венец, как знак доверия народа новому императору, а взамен вместе с правом на престол к наследнику переходила корона Ариенны.
— Скорее уж, ты поделился с нами своим, — подметил священник, но, увидев, что Элиас сейчас слишком предан своим мыслям, решил не мешать его внутреннему диалогу, поэтому просто обратно в храм.
— Таррин, обвенчай нас! — обернувшись, Элиас крикнул вслед уходящему священнику.
Тот остановился и едва повернул голову к своему государю, чтобы не показывать лукавой улыбки. Таррин беззаботно бросил:
— Пощади, владыка, сегодня у бедного старика совсем не осталось сил.
Элиас хитро прищурился, посмотрев на бодро вышагивающего священника. Он не знал истинных мотивов Таррина, но был уверен, что сил, в отличие от совести, у того осталось предостаточно. Дарем хмыкнул и снова переключил свое внимание на Агату.
— Кажется, мы проведем еще одну ночь в грехе, моя герцогиня.
— Как того пожелает Ваше Величество, — склонила голову перед императором она и тотчас подошла непозволительно близко.
— В этом мире у меня только одно желание — твое счастье.
Агата заглянула в любимые серые глаза и со всем чувством произнесла:
— А у моего счастья только один владыка.
— Выходи за меня… — прошептал Дарем, лаская взглядом прекрасное лицо возлюбленной.
— Я дам тебе ответ завтра, — улыбнулась герцогиня. Не давая Элиасу времени на сомнения, она прильнула губами к его губам и горячо выдохнула: — А сейчас просто позволь мне снова почувствовать тепло твоих объятий…
* * *
— Владыка, надеюсь, ты помнишь о том, что сегодня должен провести поминальную церемонию в честь королей-праотцов? — с невозмутимым видом обратился к Элиасу священник.
— Да, Таррин, сейчас зайду к Агате, мы придем вместе.
— Ты еще должен успеть облачиться в праздничные одеяния, так что отложи свою встречу с герцогиней, — употребляя наставническую твердость, сказал тот и подал приготовленные слугами одежды. — К тому же, она уже скоро сама придет в Храм Предков.