— Можем начинать?
Таррин посмотрел куда-то за спину своему владыке со словами:
— Да, теперь точно можем…
Загадочное поведение Таррина заставило Элиаса обернуться, тогда-то он и понял, что на самом деле происходит. На другом конце длинного прохода стояла Агата, божественно прекрасная в этом белом платье.
Сердце Элиаса в миллионный раз полюбило эту женщину и каждый раз был истинным, казалось, достигшим предела. Все вокруг перестало существовать мгновенно и бессрочно. В этом огромном мире перед ним осталась только одна она, и значимым было только то, что связано с ней.
Агата подняла глаза на Элиаса и улыбнулась уголками губ. Сквозь кружевную пелену фаты он читал по губам: «Я согласна, Элиас Дарем», — читал и в ответ клялся ей в своей любви еще преданнее. Плечи императора опустились, будто все время до этого момента, всю свою жизнь, он не мог выдохнуть, и вот теперь наконец-то ему удалось сбросить с себя ярмо усталости, одиночества, страха — того, от чего отказаться прежде он не мог. Элиас терпеливо ждал на верхней ступени алтарного возвышения, мысленно преклоняя колени перед Небесами за то, что эта бесподобная, восхитительная женщина позволила ему разделить с ней одну на двоих судьбу.
В этот день Агата была действительно другая. Такой она могла быть только с ним: мягкой, нежной, беззащитной. Тонкое кружево обнимало ее хрупкие плечи, почти сливаясь с белоснежной кожей. Нижнее платье сияло перламутром, но блеск благородно приглушался верхним, сотканным в ажурном плетении. Подол расходился книзу мягкими волнами складок и стелился шлейфом след в след за своей хозяйкой. Витиеватые соцветия на нем были расшиты белыми атласными лентами и украшены гроздьями крошечных жемчужин.
Позади семенили двойняшки Энни и Маис. Их милые мордашки сияли от радости и гордости, что именно им было поручено следовать за своей госпожой и нести длинный шлейф ее подола. По случаю праздника малышей нарядили в милые костюмчики с бантами и рюшами, так что теперь они больше походили на двух ангелочков.
Агата поднялась по ступеням и остановилась напротив Элиаса. Она подняла глаза на возлюбленного. Мгновение Дарем просто смотрел на любимую женщину, а затем он просто произнес то, что продиктовало его любящее сердце:
— Сейчас я не самый завидный кандидат в мужья, моя герцогиня де Кано. Я пока не могу обещать тебе бесхлопотную жизнь вдали от боли и сражений, заведомо тебе солгав. Мое будущее сулит мне тяжким трудом и призывает запастись терпением. Если ты выйдешь за меня, тебе придется взять на себя не просто бремя императрицы, но, прежде всего, заботливой матери, дочери, сестры для исстрадавшихся в гонениях людей. Но, если ты все же по каким-либо причинам не устрашишься и согласишься выйти за меня, я клянусь, что взамен отдам тебе всю любовь и преданность, которыми переполняется мое сердце при одной только мысли о тебе или взгляде. Твое счастье — смысл моей жизни, я отчаянно стремлюсь делать все в угоду ему, потому что только так могу быть счастлив сам.
— Тебе не отпугнуть меня даже худшими пейзажами нашего настоящего, потому что для меня не имеет значения, каким будет твой путь к величию, единственное должно остаться непреложным — чтобы путь этот был у нас один на двоих. На другое я не согласна. Позволь же мне разделить с тобой все нынешние трудности, иначе как я смогу делить с тобой все будущие радости? Ведь если я люблю тебя, Элиас Дарем, есть ли для меня разница: рай вокруг или ад, когда б важно только одно — навсегда с тобой…
После этих слов Элиас больше не мог оставаться терпеливым. Его чувства давно выбрали лимит покорности, а потому в следующий за ответом Агаты миг он набросился на алые губы поцелуем.
Немного смутившись, Таррин улыбнулся и констатировал неизбежное:
— Полагаю, после таких признаний, этот союз благословят даже Небеса.
Стоящие в первых рядах маги Юга и рыцари Севера не сдержали улыбок. Священник не стал произносить традиционных речей, которые здесь были бы совершенно не к месту — по всему и давно было видно, что эти двое давным-давно осознали и приняли свою участь. Таррин подал кольца, после чего Элиас и Агата по очереди обменялись символами взаимной любви.
— Что ж, перед взором Богов, с благословением живых и под покровительством усопших отныне вы муж и жена. А если так решено на Небесах и на земле, то Ариенна наконец-то обрела императрицу.