Элиас воздел венец над головой Агаты и сказал:
— Ты лучше кого бы то ни было знаешь, как позаботиться о нас. Помни одно, моя императрица: с тобой я всевластен, без тебя — несчастен.
Взгляд Агаты клялся, что она всецело будет способствовать первому и не допустит второго.
— Говорят, нет в мире тяжести, сравнимой с тяжестью короны, — произнесла Агата, и ее слова гулко отразились от стен, вздымаясь эхом к высоким сводам. На мгновение в глазах новоиспеченной императрицы отразилась тихая, личная скорбь, так знакомая каждому. — Но что она в сравнении с рабством? Быть чьим-то рабом поистине нестерпимая ноша, думаю, пришло время нам всем стряхнуть это ярмо!
Никто из жителей Арциса не знал Агату, для них она была всего лишь одной из тех, кто прибыл вместе с владыкой. Конечно, слухи о неземной красоте и ее принадлежности к знатному семейству распространились быстро, так же, как и то, что их владыка, их император всецело покорен ею. Стоило только взглянуть на сильного, бесстрашного императора, который смотрит на эту женщину подобным преданным взглядом, могли ли остаться сомнения, что именно и только она достойна признания Ариенной? А посему слова новоиспеченной императрицы тотчас заручились доверием людей и своей простотой нашли отклик в их уставших от горестей сердцах.
Встречаемые подданными, которых Элиас и Агата знали поименно и каждого, монархи спустились по ступеням алтаря рука об руку. В знак всеобщей радости, нового праздника для воскресшей к жизни Ариенны императора и императрицу осыпали лепестками белых роз и выкрикивали пожелания вечного счастья их союзу. Напоследок жених еще раз поцеловал свою невесту, а потом увел через главные врата храма.
* * *
— Куда мы идем, Элиас? — удивленно спросила Агата, когда, вопреки ожиданиям, супруг повел ее вниз по широкой винтовой лестнице.
— Традиция Ариенны обязывает нас провести первую брачную ночь в нижнем храме. Вход в алтарную часть позволен только императору и императрице. Считается, что нижний храм — это колыбель Ариенны, начало ее начал. Мы теперь тоже символ начала для Святой империи, а потому истоки нашего союза должны идти отсюда, — объяснял Элиас, помогая Агате спускаться.
— Мне нравятся традиции Ариенны, они такие романтичные, — мягко улыбнулась императрица, что Дарем не мог устоять перед ее нежным обликом и поцеловал. — Или, может, это именно ты меняешь атмосферу самых обычных вещей и явлений на сентиментальное шаманство.
Признание Агаты понравилось Элиасу. Он подхватил супругу на руки и продолжил путь к нижнему храму. Миновав еще несколько оборотов лестницы, они наконец оказались у высоких кованных врат. Имитируя ивовые ветви, тонкое золотое плетение вилось от пола до самого свода. На кончиках изящных прутьев висели нити с не ограненными драгоценными камнями из месторождений в верховьях Каэрулуса и Вистериуса.
Ажурные створы не несли защитных функций, а присутствовали здесь лишь как символ разделения: дальше могут пройти только те, кто допущен Калидум-Кором в тайное свое святилище. Элиас отворил дверь и на правах хозяина шагнул под своды нижнего храма. Здесь было не так просторно, как наверху, но местное убранство было гораздо ярче, богаче. По всему было видно, что народ Ариенны чтил свое главное божество — Калидум-Кор — источник силы и проклятия, создав ему во славу величественный алтарь из главных земных богатств. Белокаменная архитектура подземного дворца была сложна и многогранна, совсем, как замок Арциса, с разницей только в масштабах. Арочная галерея, освещенная флюоритом, вела вперед десятки метров к главному павильону, где находилась купель.
Агата завороженно смотрела на диковинную мозаику на потолке, стенах, колоннах и не могла оторвать глаз. Она не чувствовала магическую энергию от разноцветных орнаментов, потому увиденное еще больше впечатляло. Изумрудные кроны деревьев сменялись рыже-красными копнами осени, золотые пашни перевоплощались в искрящиеся снегом, точно алмазной крошкой, бело-синие поля, чтобы уже буквально в следующий миг раскинуться пестротой цветочных лугов. И так по кругу, циклично, точно в соответствии с временами года.
— Элиас, какая сила заставляет их сиять в кромешной тьме? Это совершенно точно не магия, и здесь нет ни частицы света, чтобы отразить его…
— Это флюорит. Еще одно сокровище Арциса. Камень, способный сиять и излучать свет в темноте без внешнего источника, а за счет близкого соседства Калидум-Кора еще и менять свой цвет. Тепло вулкана нагревает стены, и свойства камня преображаются даже при незначительном колебании температуры окружающей его среды. Из-за этого условия пейзажи на стенах галереи словно живые образы, сменяющие друг друга под действием чьих-то чар, — тихо ответил Элиас, лишь бросив взгляд на сверкающие пейзажи и вновь вернувшись к созерцанию любимого лица супруги.