— Ваше величество?.. — раздался тихий голос Иевоса, находившегося ближе всех к ним двоим.
Но Элиас не слышал и не услышал бы, пусть бы они все разом закричали. Он почувствовал, он знал это уже несколько мгновений. Дарем бережно поддержал безвольно повисающую голову и, погладив Агату по щеке, с мольбой прошептал:
— Спаси меня, не уходи, ведь если ты уйдешь, в тот же миг я сгину, я обращусь в ничто…
Совершив волевое усилие, Агата прильнула вплотную к широкой груди супруга и тихо ответила:
— Тебе нельзя, ведь ты теперь владыка двух империй…
— Твоя магия каким-то немыслимым образом смогла выстоять… Как в такой момент ты можешь думать о заботах императора? — Элиас усмехнулся сквозь слезы, вновь обретая способность жить, и спросил.
— На самом деле я просто пытаюсь себя отвлечь от более волнительных мыслей, — устало улыбнувшись супругу, призналась Агата.
Дарем вопросительно посмотрел в сверкнувшие хитростью изумрудные глаза, желая услышать объяснение.
— Это о причине моего возвращения… Это не моя магия помогла мне выжить. Меня спасла не она… — слегка ласкаясь щекой к плечу мужа, ответила Агата.
Еще слабой рукой она взяла руку Элиаса и мягко положила к себе на живот. Агата обратила на супруга взгляд, полный бесконечной любви, это же чувство она вложила в каждое свое слово:
— Это был твой сын, Элиас Дарем. Твой сын спас меня.
Первое мгновение он был просто поражен услышанным, а потом резкое осознание заставило его сердце совершить бешеный скачок, тепло разлилось по телу волной безудержного, но немого счастья. Элиас принялся покрывать поцелуями лицо Агаты, благодаря за то, что в одно мгновение она обратила его ад раем, что сделала его самым счастливым человеком на свете.
— Агата, — удивившийся не меньше, Иевос ринулся было к своей госпоже, взывая к остаткам магии, чтобы помочь восстановиться от последствий губительной энергии Одите ей и малышу внутри нее, но Агата его остановила.
— Побереги силы, Иевос. У меня есть кое-кто, кто позаботится о моем излечении, кажется, внутри меня теперь живет и созидательная магия, — Агата сомкнула веки и устало склонила голову на плечо Элиаса. Все закончилось, наконец-то она смогла вдохнуть полной грудью пьянящий воздух свободы. Улыбнувшись своим исполнившимся мечтам, Агата тихо произнесла: — Я так хочу домой. В Ариенну.
* * *
Под молчаливыми сводами Храма предков, щедро осыпаемая рассветными лучами, стояла одинокая фигура в белых одеждах. Взгляд ее изумрудных глаз был полон радости и печали одновременно.
— Твоя душа свободна и теперь может познать истинное царство покоя, — произнес Таррин, собирая воск от догоревших в шандалах свечей.
Молчаливый лик продолжал смотреть в спину священнику, словно вел безмолвный разговор. Таррин, похоже, не нуждался в словах, чтобы понимать собеседницу. Словно самому себе, с грустной нотой в голосе прозвучал его ответ:
— Я благодарен тебе куда больше, чем ты мне… В конце концов, если бы не ты, никогда б не удалось мне отыскать веру в завтрашний день. Много раз я задавал себе один и тот же вопрос, и всякий раз ответ на него был одинаков. Нет, не вера спасла меня от отчаяния в тот день, не она… Знание, что ты принесла с собой, стало единственной путеводной звездой на этом темном пути. Осмелился бы я, коварством богохульницы-судьбы лишившийся всего в одночасье, хоть когда-нибудь предположить, что после стольких беспросветных трагедий могут вот так наступить дни мира и счастья? Конечно, нет, когда б не ты, Вивиан…
Священник повернулся к молчаливой гостье и, вкладывая всю искренность, всю сердечность, он сказал то, что сказать желал уже очень давно:
— Спасибо…
Голова Вивиан слегка склонилась набок, а на лице появилась добрая улыбка. Эта чистая, бережно хранимая благодарность была с теми же чувствами принята.