Герцог Дарем много раз пытался сбежать, но его отчаянные попытки были бесполезны. Магия надежно охраняла границы его тюрьмы. Агата смотрела на герцога как на убогого за его бесконечную борьбу с императорской клеткой, но никак не реагировала, чем еще больше бесила своего раба. Не было минуты в сутках, когда б он не помышлял об убийстве ради своего спасения, но всякий раз быстро отвергал эту безумную идею из-за ее бессмысленности. Даже если он убьет герцогиню, чем это поможет ему? Следом убить нужно будет и слуг. Но даже если каким-то образом удастся выбраться из замка, то придется ответить перед императором за убийство герцогини де Кано, если вскроется правда о том, что он находился вместе с Агатой, а правда наверняка вскроется. Элиас не верил, что эта умная и расчетливая женщина не позаботилась о гарантиях своей безопасности и таким образом.
В итоге, как бы герцог Дарем ни сопротивлялся власти Агаты над собой, как бы ни боролся, пытаясь вернуть себе желанную свободу, он по-прежнему оставался ее рабом и каждую ночь все так же покорялся этим стыдливым ласкам.
Временами Элиас радовался, что закован в цепи. Порой он так сильно ненавидел Агату, что готов был разорвать на кусочки, но только отчего же это желание с каждым разом все больше напоминало что-то иное, чем одно лишь холодное презрение?.. Дарем подавлял в себе любые порочные мысли, к которым подталкивало неразумное мужское тело, но где-то очень глубоко внутри он уже знал, что означает зародившееся желание владеть, приказывать и снова становиться рабом...
Элиас гнал эти греховные помыслы, но все получалось с точностью до наоборот — в попытке прогнать именно он был тем, кто убегал.
Вопреки планам императора о строгом заточении Дарема в цепи, герцогу были предоставлены все блага аристократа и возможности рыцаря. В замке имелась тренировочная площадка, где он мог проводить свои упражнения. Поначалу Элиас пренебрегал полноценной жизнью, выражая таким образом протест, но очень скоро понял, что это бессмысленно. Герцог, находясь в полной изоляции от привычного ему уклада жизни, теперь проводил все свободное от сна и рабского удовлетворения время на плацу или в библиотеке. Первое место было для него лучшей возможностью выбросить ненависть и злобу на ситуацию, второе же — лучше прочего позволяло успокоить отчаяние его внутреннего зверя, загнанного в клетку самой ненавистной женщиной из всех.
Иногда Элиас наблюдал за Агатой, он пытался понять, для чего ей нужно было все это. Если бы она испытывала маниакальные чувства к нему, при которых и желала, и ненавидела, то почему не делала его своим полноценным любовником? Почему нарочно устанавливала строгую границу на прикосновения, ведь порой, находясь в бесконтрольном экстазе, он поддавался на ласки и, презирая себя, готов был на них откликаться. Однако Агата всегда держала дистанцию. Она могла быть слишком похотливой и развратной в их ненормальной близости, стараясь возбудить сильнее, но никогда не требовала удовлетворения ее желания. Разве получение собственного удовольствия — не первая причина, по которой человек вступает в порочную связь?.. Что ею движет, когда она стоит на коленях перед ним, ненавистным до безрассудства мужчиной, и всеми способами распаляет его страсть, а после пьет семя до последней капли?.. Какая причина толкает герцогиню Юга вести подобную грязную игру и терять свое целомудрие, свою честь таким образом? Ни на один из этих вопросов Элиас не смог ответить сам себе, поэтому постоянно задавал их Агате. Вот только ответов как не было, так и нет.
* * *
Агата шла мимо тренировочной площадки, стараясь не попадаться на глаза герцогу. Сейчас он был крайне нестабилен эмоционально. Она знала, что в каждом рубящем ударе, в каждой безжалостной атаке он представлял ее своим противником, нет, своей жертвой. Агата даже не стала предполагать, сколько раз Дарем обезглавил ее в своих мыслях. В этом сильном мужском теле бушевала лютая ненависть, делая своего хозяина абсолютно неуязвимым. Каменные мышцы были напряжены, казалось, все до единой, наглядно демонстрируя неоспоримое превосходство Элиаса перед любым из представителей сильного пола. Его лицо было искажено мимикой гнева, капли пота стекали по лбу и вискам.
Агата вышла в сад и прошла в самую его далекую и нелюдимую часть. Не взирая на мелко накрапывающий дождь, герцогиня села на подвесные качели и обессилено положила голову на держащий канат. Сегодня был день смерти ее матери. Агата никогда не пропускала памятную дату и всегда ходила на могилу той, которая была единственным человеком, любившим и защищавшим ее от всех несправедливостей этой жизни. Девушка достала из кармана изящную камею и крепко прижала к груди.