Будто на зов, он обернулся на нее и в тот самый миг, когда Агата скрыла под капюшоном свое лицо, на его она прочла удивление. Герцог совершенно точно узнал ее, но прибывшая новая волна монстров не позволила ему терять концентрацию. Дарем рубил уродские тела зверей, не давая ни одному из них войти в деревню. Агата уже было призвала магию разрушения, чтобы помочь ему противостоять стае монстров, как вдруг вдали услышала истошный крик.
Детский плач доносился из леса, куда Агата без раздумий бросилась. Последнее, что она видела, прежде чем скрыться в чаще, так это то, что Дарема обступили со всех сторон, но отчего-то Агата была уверена в непобедимости этого воина.
Визг ребенка становился слышен все отчетливее, а потом к нему прибавился и другой. Агату буквально шокировало осознание: там не один ребенок?! Она кинулась еще стремительнее на плач и вскоре оказалась на тесной поляне, прямо за спиной монстров. Ее магия моментально поразила одного, затем второго, третьего, а потом герцогиня почувствовала головокружение и тошноту. Это был предел ее способностей, выйти за который ей не помогла даже такая мотивация, как спасение жизни несчастным детям. Но даже несмотря на это, Агата не собиралась сдаваться, понимая, что эти крошки станут для монстра легкой добычей.
Агата шла осторожно, чувствуя исходящую от зверя опасность. Попутно она снова пыталась призвать свои чары, но каждая попытка не отзывалась даже тусклой искрой. Ей нужно было лишь встать между ним и напуганными до полусмерти детьми. Зверь кинулся на Агату, словно она была его естественным врагом — со всей яростью и кровавым безумием. Герцогиня призвала свою разрушительную магию в последний раз и та наконец-то, сжалившись, отозвалась. Острые магические кинжалы распороли волосатое брюхо до самого сердца, и вдруг, на удачу, в глубоком порезе показался искомый минерал маны.
Зверь утробно зарычал, лишаясь остатков жизни в считанные секунды, но все же успел нанести ответный удар. Пошатываясь от дикой боли в костях, Агата запустила в его нутро цепкие магические когти и вырвала камень бестии. Взор размыло, и герцогиня оступилась. Оставалось еще одно дело — утешить испуганных детей. Агата, не чувствуя тела, подползла к малышам и бездыханно упала, закрыв их собой. Камень в ее руке отдал чародейке всю свою энергию и мгновенно стал пустым стеклянным сосудом.
Элиас вбежал на опушку и первое, что он увидел, было тело монстра. Герцог оглянулся по сторонам, но не нашел следов Агаты. Дети, заметившие его появление, кричали наперебой, не решаясь бросить Агату одну:
— Ваша светлость! Мы тут! Помогите, пожалуйста, она умирает!
Элиас моментально подлетел к месту, где они прятались, и опустился рядом с Агатой, дрожащей рукой прощупывая пульс.
Когда он увидел ее мертвенно-бледное лицо и дорожку крови из уголка губ, внутри что-то гулко лязгнуло и заклокотало. Элиас почувствовал разливающуюся внутри желчь, так едко обжигающую, вот только некогда было сортировать эмоции по видам и силе воздействия. Он осторожно поднял Агату на руки.
— Вы целы? — спросил он у чумазых и растрепанных детей.
— Да, ваша светлость, эта фея спасла нас, — в один голос произнесли малыши.
— Держитесь рядом, хорошо? — мягко произнес Элиас, призывая детей оставаться максимально близко к нему.
Агату Дарем так и держал в руках, пока не вернулся в деревню. Еще раз оценив ее состояние, герцог убедился в том, что жизни Агаты ничего не угрожает. Кажется, магия ее пощадила. Вернувшись в Форстрег, Элиас передал заботу о герцогине главной горничной и слугам. Позже, из доклада управляющего, Дарем узнал, что Агате действительно становилось лучше, но в сознание еще не приходила. Элиас не понимал, как работала ее магия, но почему-то был уверен, что раньше она скорее ее убивала, чем исцеляла. А тут как-то наоборот. Отгадки сейчас было все равно не получить, поэтому он просто продолжал узнавать о ее состоянии.