Агата, дорогая, как бы ты на меня сейчас ни злилась, это непреложно: Элиас — единственный человек во всем мире, который может решить твою судьбу…
Всегда твоя и прочее, прочее, прочее. Маркиза Берта Этингер».
Агата и сама думала примерно в этом направлении. Император не просто прихоти ради поссорил брата и сестру. Он преследовал возможно и несколько целей, но главной все же была обеспечить себя непоколебимой ни в настоящем, ни в будущем властью монарха. Союз же герцогов отнюдь не способствовал подобному исходу. Именно для этого кольцо с камнем ненависти использовалось и тогда, и сейчас. Вот только что ей было делать после всех тех событий между ней и герцогом, событий прошлого, событий настоящего? Даже если она напрямую объявит Дарему перемирие и изложит все то, что стало очевидно ей самой, будет ли он слушать? Возможно. Вот только менять — вряд ли. И тут снова все упирается в кровь прошлого, в грехи настоящего. Дарем не откажется от холодной вражды, тем более теперь, когда причиной были не только события минувшего.
Агата знала одно — она будет стараться не реагировать хотя бы на магию кольца, но что проку, если в любой момент, имея прекрасные возможности для шантажа, император снова не затеет какую-либо игру и не столкнет герцогов в очередном противостоянии? Ей снова пришлось стать куклой на ниточках в руках безумного кукловода.
* * *
Глава 7
С самого утра Агату бил озноб от нарастающей внутри бури и бесконечных попыток сдержать ее в тех границах, которые позволят герцогине хотя бы просто дышать. Агате не нужно было получать вестей от слуг, она уже прекрасно знала сама — император прибыл. Прибыл и снова применил магию камня, и Агата почти теряла сознание от ужасающей концентрации ненависти в своем сердце. Она была уверена, что, окажись перед ней сейчас Дарем, герцогиня точно совершила бы попытку убийства.
Агата знала, что император не будет развлекаться таким образом долго. Он всегда подает свои маниакальные выходки слишком осторожно, слишком дозированно, чтобы не нарушить ход основного сценария. Он ведь понимает, что, продолжив истязать душу герцогини подобным образом дольше, то рискует лишиться удовольствия видеть ее последующие дни пребывания в Северном герцогстве из-за внезапного и совершенно правдивого ухудшения самочувствия.
Настало время объявить о начале соревнований. Император вышел на помост Храбрых и довольно оглядел находящуюся внизу армию охотников, приехавших со всего государства на ежегодные состязания. Монарх распростер руки, притворяясь искренним, и объявил:
— Сегодня начинается сезон уничтожения пришедших на наши земли монстров. Поразительная способность к размножению и жажда занимать плодородные земли империи вынуждают меня пересмотреть частоту проведения наших соревнований. Уже надобно бы раз в полугодие нам встречаться в Северных землях, в конце концов, это ведь всеобщая безопасность, а потому должно стать заботой не только герцога Дарема.
Внизу послышались одобрительные скандирования, толпа смелых воинов только и ждала подобных заявлений, которые возбуждают один из основных инстинктов мужчины — сражаться.
— Чтобы вас подбодрить и вдохновить на подвиги, сегодня даже сама герцогиня Юга присутствует на открытии!
На этот раз крики стали еще громче, рыцари вскинули руки в бурном приветствии. Агата лишь кивнула в ответ на всеобщее внимание, но даже этот незначительный жест завел толпу еще больше.
Император, наблюдая эту картину, разразился хохотом. Его голос был таким сальным, без того привычного сладкого прикрытия, каким он обычно маскировал свое издевательское отношение к Агате.
— Ха-ха! Это выглядит забавным, моя дорогая герцогиня. В стремлении иметь в твоих глазах репутацию лучшего среди самцов эти рыцари переловят всех монстров в радиусе сотни лиг. Думаю, тебе, Элиас, следует поставить на главной площади статую новой богини Севера и проводить обряды жертвоприношения минимум раз в два месяца! Ха-ха-ха!
Дарем, по привычке, ничего не ответил. Но о том, что он сейчас зол, свидетельствовали напряженные скулы. Вот только никто, кроме самого Элиаса, не смог бы угадать истинную причину его гнева. Сейчас герцог Дарем был согласен с императором — эти помешавшиеся мужчины действительно готовы на все, лишь бы сложить к ее ногам как можно больше трупов.
Элиас невольно посмотрел на Агату, которая оставалась абсолютно глуха к насмешкам императора. По этому непроницаемому, безразличному лицу невозможно было хоть сколько-нибудь усомниться в том, что герцогине Юга вообще нет дела до пустых бравад императора, но в тот же миг в сознании Дарема всплыл один запомнившийся образ Агаты. Это было в ту ночь, когда она молилась у алтаря своей покойной матери и раскрыла истинную усталость от непрекращающихся издевательств императора, как боялась очередной из них.