— Те, кто бережет и заботится — это семья? — вдруг спросила Энни, закусив губу, будто не знала, можно ли говорить то, что собиралась сказать. Агата утвердительно кивнула, и малышка продолжила: — Получается, теперь у нас есть семья?.. Вы, а еще его светлость герцог и все-все, кто живет в этом огромном замке.
— Получается, что так, милая, — улыбнулась Агата тому, что, несмотря на постоянные лишения за такую еще короткую жизнь, дети доверили свои сердца без каких-либо сомнений абсолютно чужим людям. Как же хорошо, что все эти люди оказались стоящие. — Семья – это сокровище, которое нужно оберегать, о котором нужно заботиться.
— Но вы уезжаете, как же нам оберегать вас и заботиться? — спросил Маис.
Агата хитро прищурилась и заговорщицки прошептала:
— Мою долю подарите герцогу Дарему.
С этими словами она поднялась и пошла к экипажу. Иевос помог герцогине забраться в карету и тотчас сел рядом. Лошади звучно заржали, тронувшись с места под кнутом кучера.
Элиас снова смотрел на то, как она убегает от него, и сейчас это было еще ощутимее, чем тогда, в замке Повелителя облаков. Герцог все глядел вслед удаляющемуся экипажу и его сопровождению, думая о том, что теперь они смогут встретиться только через несколько месяцев, на Фестивале урожая. Кажется, до этого дня он должен сделать все, что поможет не заметить разделяющего их времени.
Итак, Дарем вернулся к границе. Даже если бы оттуда не пришли тревожные новости, Элиас все равно отправился бы к местам сражений. В момент массового нашествия монстров он должен лично руководить рыцарями и убедиться в безопасности жителей. Кажется, мысли и впрямь материальны — время полетело незаметно.
* * *
Герцогиня де Кано и Иевос добрались до развилки в Харусе и, пересев на лошадей, устремились в обратном от Южного герцогства направлении. Карета и сопровождение продолжили путь без хозяйки, тогда как Агата, скрыв свое лицо и сменив роскошное платье на одеяния странствующего мага, вместе с Иевосом добралась до северных уделов. Они обосновались в одном небольшом городе под названием Милле, чтобы дождаться Рина и Камиллу.
— Думаю, это важно — позаботиться о маскировке, — произнес Иевос, раскладывая свои магические фолианты на небольшом письменном столе в снятой ими хижине на окраине города. — Слишком рискованно находиться в непосредственной близости с теми, кто в любую минуту сможет узнать в тебе герцогиню Юга.
Агата устало сбросила перчатки на комод и, нахмурившись, ответила:
— Есть одна идея…
Она подошла к зеркалу и прикрыла глаза. Мысли ее прояснились, и тогда Агата принялась концентрировать магию внутри себя. Как только энергия достигла своего предела, герцогиня высвободила поток и направила его деструктивное воздействие на саму себя. Постепенно ее облик становился другим, меняясь до неузнаваемости. Агата будто являла миру свое внутреннее я, скрывая магией привычную оболочку. Темное колдовство, которое жило в ее теле, наконец-то могло выступить наружу и показать свой истинный облик.
В один миг жемчужные волосы Агаты потемнели до цвета чернеющей бездны, ее некогда ясные зеленые глаза стали белы, как бескрайняя снежная степь, а прекрасное лицо и шею с левой стороны отныне покрывал след деструктивной магии, клеймо — черные розы, плетьми будто вырастающие из ее белой кожи. Эти мертвые цветы будто росли из глубин ее души, будто их семена еще до рождения Агаты были посажены в ее обреченное на страдания сердце. Стебли и листья сплелись воедино с ее кожей, как темная магия с естеством Агаты, и распустились черными соцветиями в этой благодатной почве. Этакое уродство души, отмеченной колдовством.
Агата с омерзением смотрела на незнакомое ей отражение, думая не о необычной красоте своего проклятого облика, а сокрушающем воздействии, которое несет ее черная магия. Она собрала волосы в высокий хвост и, накинув капюшон на голову, повернулась к магу со словами:
— Ну как? Ты бы смог меня узнать на месте герцога Севера, Иевос?
Ее давний друг и незаменимый помощник взирал на незнакомку, стоящую перед ним, с явным удивлением. Одобрительно кивнув, в своей спокойной манере Иевос произнес: