— Аура герцога… Есть в ней что-то странное, — прислушиваясь к собственному дару, сказал Рин.
— О чем ты? — нахмурилась Агата.
— Сам пока не понимаю. Будто червоточина внутри, которая все разрастается… Будто какое-то сомнение, и колебания этого сомнения велики. Есть ощущение, что он испытывает чувства, которых не желает.
— Может ли быть причиной воздействие камня ненависти?
— Очень похоже, но есть не только это… Словно что-то еще съедает его изнутри.
Агата ни минуты не сомневалась, что это последствия его рабства в замке Повелителя облаков. Заботливый тон Рина не дал мыслям пуститься в очередной путь покаяния:
— Пойдемте ближе к огню, очень скоро магия бестии успокоится в крови, вам будет зябко. Не хватало еще, чтобы вы заболели.
Агата подавила тошноту отвращения к самой себе и оправилась вслед за Рином. Он усадил ее на тюки сена и принес теплый плед из овечьей шерсти. Агата уже засыпала, когда Рин укрывал ее теплым одеялом.
— Все в порядке с вашей спутницей? — насторожился герцог, увидев, как Агата слабеет на глазах.
— Рин, братишка, что с Керой? Она ранена? — услышав вопрос командира, Ванц не на шутку испугался за их воинственную колдунью.
— Все хорошо, — успокоил Рин. — Мне пришлось немного ослабить ее магию, чтобы Кера спокойно отдохнула. Иногда магу благословения приходится принудительно блокировать ее силы.
— Что будет, если не контролировать? — любопытствовал Ванц, озвучивая вопрос многих из присутствующих.
Рин пожал плечами, сам не зная точно, к чему может привести отказ от сдерживания. Прежде они не сталкивались с подобным явлением. Пришлось импровизировать, рассуждая о наиболее возможных вариантах.
— Ну, магу разрушения будет трудно самостоятельно усмирить внутреннее пламя. Этот процесс займет много времени и сил отнимет столько же, пока маг снова придет в состояние гармонии. Не сказать, чтобы это как-то вредило в более существенном выражении, но, успокаивая разбушевавшуюся магию, трудно думать о чем-либо другом или чувствовать что-то, кроме нее.
— Камилла, скажи, это тяжко, все время думать о сражении? — обратился к колдунье Ванц, желая узнать мнение носителя разрушительной магии.
Девушка развела руками, не зная, что сказать на этот вопрос.
— Мой дар не требует вмешательства благословения как сдерживающего фактора.
— Почему?
— Наверное, слишком слаб для подобных мер. У меня есть предел, и вы все его видели, — пожала плечами она, объяснив максимально доступно.
— Выходит, что Кера…
— Ага. Она может и сильнее, — подмигнула Мила в знак того, что воин попал в яблочко.
— Парни, давайте, расходимся, — скомандовал своим воинам Ванц почти шепотом. — Пускай Кера отдохнет.
В мгновение лагерь затих. Рыцари разошлись по палаткам, а рабочие незаметно заканчивали дела по хозяйству и приготовления к новому дню.
Элиас взглянул на мирно спящую Агату. За капюшоном он не мог увидеть лица колдуньи, но зато заметил легкую дрожь, которая проступала время от времени. Он подбросил в костер еще дров и, вернувшись из своих размышлений, спросил у Рина:
— Как долго вы на службе у герцогини де Кано?
— Мы стали частью магического сообщества Юга в разное время. У каждого из нас была своя судьба до встречи с ее светлостью герцогиней де Кано, — в привычном спокойном тоне ответил Рин, вспоминая прошлое. — Госпожа помогла всем нам в самой непростой жизненной ситуации, ведь нас, магов, мало осталось… После Великой чистки времен наших прадедов на свет стало появляться все меньше одаренных магией людей, а ведь мы способны помогать людям и правителям, как сегодня, например… но, по большей части, в человеческих умах все же остаемся естественной угрозой. Да, архимага Иевоса приветствуют с большим почтением везде, где он только не появится, ведь он практикует магию благословения, но такие вот одиночки, как Камилла и я, в мирное время мы вызываем лишь страх... И только во времена особой нужды люди забывают о своем враждебном к нам отношении. Мы не злимся… Больше не злимся. У нас есть дом и возможность развиваться без страха стать жертвой новой Великой чистки. У нас есть заботливая госпожа, ради которой мы готовы нести этому миру безвозмездную пользу, пускай даже этот мир смотрит на нас с опаской.