— Кто-то еще? — холодно уточнил Дарем.
— Нет.
— Ты куда-то отлучался?
— Я всегда был неподалеку.
Агата понимала, что Дарем нарочно устроил этот экзамен при всех, наблюдая за реакцией собеседников. Она не была уверена до конца, что священник Таррин выполнит ее просьбу ничего не говорить герцогу о произошедшем этой ночью, но у нее не было другого выбора, кроме как довериться ему. Герцогиня рассчитывала на мудрость священника и эту жертву с его стороны в виде маленькой лжи во благо всем.
Еще не оправившись от ночного приступа, Агата, вернувшая себе облик Керы, стояла спиной к присутствующим и смотрела в окно. Ее мысли сейчас были слишком заняты словами Милы об отсутствии у Севера магической защиты, чтобы содрогаться в страхе от опасной близости герцога к ее тайне.
Конечно, для Севера помощь чародеев в противостоянии с монстрами была бы точно не лишней, но что, если благодаря магии этого противостояния вообще можно избежать?.. Агата вдруг подумала, если ей удастся создать такую защиту, смогут ли Дарем и его люди наконец выдохнуть спокойно?..
С этими мыслями она покинула зал совещаний вслед за Рином и Камиллой.
* * *
Когда все срочные вопросы наконец-то были решены, наступило время обеда. Тайно пробравшиеся в повозку с провизией Маис и Энни уселись за стол вместе с Даремом по его велению. На их радостных мордашках не было и намека на раскаяние за самовольные путешествия по опасным маршрутам. Они свято верили, что уход за раненым герцогом оправдывает любые рисковые поступки. Дети искренне беспокоились за состояние его светлости. А еще они думали, что в холодном, незнакомом Арцисе некому будет проявить заботу об их хозяине, потому решились на побег из Форстрега вместе с фургонами провианта.
Поначалу Маис и Энни просто радостно смотрели на аппетит герцога. Даже не решались заговаривать с ним, чтобы не отвлекать от приема пищи после длительного перерыва, но, когда герцог насытился, они позволили своему детскому любопытству выйти наружу.
— Ваша светлость, а фея Агата еще придет? — неожиданный вопрос Маиса заставил Дарема пристально взглянуть на каждого из детей, чтобы убедиться, что в их словах нет шутки.
— Агата? — насторожился он. — Герцогиня де Кано?
— Да, ее светлость герцогиня Юга. Вчера мы видели ее в замке, а сегодня заглянули в каждый уголок, но ее будто бы и не было, — разочарованно добавила Энни. — Мы скучаем…
— Когда, говорите, это было?
— Мы приехали ночью и сразу побежали к вам, в тот красивый храм со священными каменными королями, — рассудительно доложил Маис.
— И вдруг фея пробежала по коридору. Мы так надеялись, что сможем встретить ее утром, что она тут с вами. Если бы знали, что ее светлость уже покинет замок на рассвете, то пошли бы за ней сразу.
— Уверены, что это была она?
Вместо ответа дети быстро закивали головами в знак подтверждения, а герцог больше не сомневался в том, что Агата де Кано, каким-то образом очутившаяся в Арцисе, была реальна в эту ночь. Элиас также прекрасно знал, что маги Юга ни под каким предлогом не откроют ему правду, а принуждать людей, пришедших ему на помощь в самый темный час, он не имел ни права, ни желания. Важно не то, какие причины у нее, а то, что она была рядом, чтобы помочь. Нужно ли просить объяснений у искренней помощи? Едва ли. Ведь именно бескорыстность намерений исключает необходимость что-то объяснять.
Таррин и Элиас вошли в подземелье Храма Предков. Это был круглый зал с огромной ритуальной чашей по центру. Каменные края оставались неровными, напоминая жерло вулкана. В его недрах теплилось пламя, которое было пробуждено совсем недавно.
Элиас приблизился к кратеру и с тоской взглянул на тонкие языки пламени, танцующие в широком каменном вместилище. Калидум-Кор признал в нем владыку, медленно оживая и протягивая огненные руки к своему избраннику из самых недр земли.
— Калидум-Кор проснулся. Его пламя зажглось, и ты знаешь, что это значит.
— Таррин, ты просишь невозможное…
— Знаю, — тяжело выдохнул он. — Но империя скоро очнется от мерзлоты и сможет вернуть себе право на былые богатства. Это значит, что твой тираничный дядя в этот раз точно получит Ариенну и теперь вообще без единой капли крови.