Дарем взял на руки ослабевшую колдунью, все больше утверждаясь в своей догадке об истинном облике этой женщины. Он домчался до завершающего магический круг участка и осторожно перенес Агату в необходимое место. Она сомкнула веки, не имея сил держать их открытыми, и снова порезала ладонь. Кровь, точно в последний раз, хлынула багровыми дорожками, стекая на землю.
— Твоя очередь… — одними губами сообщила она, так и не размыкая век.
Дарем быстро оставил новый порез на ладони левой руки, поверхность которой уже была полностью испещрена ранами от ножа, и пролил кровь на камень бестии. Как и во все предшествующие разы, кристалл в мгновение пропитался алым сиянием, и наконец запечатал заклятье внутри себя. Дарем закопал последний камень бестии в землю, как тотчас на ее поверхности проступил магический орнамент, связывающий между собой все места силы.
— Готово, — выдохнула Агата, всеми силами стараясь остаться в сознании.
Недалеко от них еще не усели остыть трупы вожаков, которых великий воин Севера разрубил на пути к цели, точно надоедливых насекомых. Агата чувствовала ауру камней в их мертвых сердцах. Она с большим трудом заставила себя сконцентрироваться на отдаленной энергии. Сейчас нельзя дать герцогу повод проводить параллели между ней нынешней и Агатой де Кано. Дарем не должен видеть никаких сходств, поэтому она рискнула и незаметно призвала магию из камней.
На глазах состояние колдуньи улучшалось, хотя раны от ритуального ножа так и не затянулись. Деструктивная магия могла восполнять только то, что ею поддерживается, исцелять недуги и ранения способен лишь дар благословения, которого в ее теле не было ни крупицы. За отсутствием белых сил, ей оставалось лишь отдаться во власть судьбы и ждать ее приговора.
Агата не предпринимала попыток подняться, а просто устало откинулась на ствол дерева за своей спиной. Ее глаза закрывались, но в них стоял безрассудный страх. Если она сейчас уснет, то никогда больше не проснется. Из последних сил Агата прошептала:
— Элиас, не дай мне уснуть…
После этих слов веки герцогини безвольно сомкнулись, она была близка к вечности. Элиас тормошил ее, но, едва открывая глаза, Агата снова погружалась в беспамятство. Дарем паниковал, молниеносно соображая, что же ему предпринять. Он схватил колдунью на руки и совершил самую отчаянную попытку, которую выдал разум в момент безумия. Элиас прыгнул в ледяное горное озеро, крепко сжимая Агату в объятиях.
Миллионы иголок впились в его тело, что мгновенно перехватило дыхание. Он едва чувствовал ноги от вмиг сковавшего его холода и уже жалел о своем поступке. Дарем теперь боялся, что сделал только хуже, но в этот самый момент Агата резко выдохнула и открыла глаза. Она не могла оторвать взгляда от непростительно близкого нахождения Элиаса. Чувствуя его объятия, его дыхание, прижимаясь к его телу, герцогиня потерялась во времени и пространстве. Агата замечала только бездонные серые глаза, неотрывно смотрящие на нее, словно что-то знают, словно знают все...
Ей стало не по себе от этого всепроникающего взгляда и казалось, что Элиас давным-давно понял, кто на самом деле сейчас перед ним. И словно в доказательство, он вдруг стал еще ближе, подавляя своей аурой, обездвиживая… Серые глаза Дарема бродили по ее измененному темной магией лицу и вглядывались, словно выискивая знакомые черты, которые станут неопровержимым подтверждением его догадкам.
Агата чувствовала угрозу разоблачения на уровне инстинкта, так близко оно было. Ей требовалось каким-то образом пошатнуть сомнением уверенность Дарема. Она судорожно думала, но ничего не могла сообразить под тяжелым взглядом этих глаз, а он тем временем коснулся кончиками пальцев ее клейма из роз и произнес, словно в каком-то забытьи:
— Кто ты?..
Агата не могла так просто сдаться и открыть ему свою тайну. Она так устала лгать, вот только и правды сказать не могла. Прерывисто выдохнув почти заледеневшими легкими, она хрипло прошептала:
— Если ты хоть немного благодарен мне, прошу, ни о чем не спрашивай…