Он припал к налившейся желанием груди и накрыл горячими губами возбужденный сосок. С каждым мигом поцелуи и объятия Дарема становились все ревностнее, жаднее. Агата выдохнула жар вместе с едва слышным стоном, что тотчас подействовало на ее страстного любовника. Дарем подхватил герцогиню под бедра и перенес на кровать. Его мощное рыцарское тело накрыло ее тонкий стан, опаляя пламенем мужского желания. Агате было мало, она, подобно мотыльку, летевшему на свет свечи, мечтала сиять в отблесках его страсти, пусть и ценой собственных крыльев. Жар обжигал, но оттого манил еще сильнее. Она ловко расстегнула пуговицы на рубашке герцога, сгорая от нетерпения припасть к этому изваянию мужества и силы. Черный шелк, под стать непроглядной ночи, излучал глухое сияние, лоснясь и скользя между пальцами Агаты, пока наконец не упал на пол. Тугой корсет мышц притягивал взгляд ее изумрудных глаз, но лишь с помощью прикосновений Агата намеревалась вспомнить каждый его изгиб.
Дарем воспользовался увлеченностью герцогини и освободил копну ее волос от витиеватого гребня. Жемчужные локоны рассыпались по простыням. Элиас снова поцеловал Агату в губы. На пороге сладострастия он сдерживал необузданное вожделение, как мог. Каменная твердь коснулась нежного цветка, влажного и горячего от возбуждения. Элиас собрал ее нектар кончиками пальцев, воспламеняясь страстью еще больше, и смочил налившуюся мужской силой плоть. От бежавших по телу импульсов он становился сам себе врагом, с трудом удерживая на цепи внутреннего дьявола. Элиас уронил голову в жемчужные пряди, вдыхая сладкий аромат ее волос, и медленно вошел. Агата подавила тихий крик, ощущая неумолимый напор мужской плоти внутри нее. Дарем был сдержан и осторожен, не желая причинять ей боли сильнее той, которая была неизбежна при ее первой близости с мужчиной.
Новый толчок позволил Элиасу испытать еще больше ощущений и свое терпение также. Агата закусила губу, чтобы не закричать, но ее ногти бессознательно вонзились в его плечи. Герцог едва зарычал от переполнявшего его возбуждения, тогда он снова толкнулся и, уже не останавливаясь, продолжил медленные движения в ней. Немного привыкнув, герцогиня расслабилась и открылась навстречу Элиасу. Дарем был в ожидании этого поощрения со стороны Агаты, и теперь он постепенно ускорял темп, ощущая, как волна удовольствия все нарастает и уносит в своем бурном потоке куда-то за пределы безумия.
Агата понимала, с каким трудом Элиасу дается балансировать на грани между благоразумием и пороком, что ради нее сейчас сдерживает внутри себя неукротимую страсть мужского естества. Ей не впервой видеть синдром подавления в его взгляде, однако теперь у Дарема иная причина для этого. Агата погладила по щеке любимого мужчину и, обхватив его шею, притянула ближе. Ее губы ужалили Элиаса поцелуем, словно часть ритуала по вызову его внутреннего дьявола. Агата подалась навстречу его бугрящейся желанием плоти, и в тот же миг по широкой спине воина прошлись тонкие пальцы, оставляя следы от ногтей. Тогда-то тайные любовники окончательно отдались обоюдной страсти.
Звук поцелуев, шелест простыней, диалог оборванных фраз, стонов и междометий — все смешалось в танце страсти под аккомпанемент звучащей бархатом ночной тишины, когда Агата и Элиас достигли первого наслаждения из многих, необходимых для их полного насыщения. В этой запретной близости были отвергнуты призраки прошлого и туманность грядущего. Единственным, что имело значение, был настоящий момент, ставший с позволения судьбы для этих двоих вечностью из-за выстраданного права на любовь.
Как же было не задохнуться от этого счастья? Как не набраться смелости и поверить, что оно реально и наконец-то открыло для Агаты свои теплые объятия? Впервые она отказалась жить с оглядкой на что бы то ни было, впервые ей было не страшно отказаться жить с оглядкой на что бы то ни было. Сейчас рядом с ней был мужчина, присутствие которого вселяло абсолютную уверенность в завтрашнем дне. Как было непривычно и, вместе с тем, приятно наконец позволить себе вдохнуть полной грудью и выдохнуть без внутреннего содрогания.
Боли не было, она ушла с первым криком, с первым импульсом наслаждения, дарованным близостью с этим бесподобным мужчиной. Агата нежилась в объятиях сильных рук и, прикрыв глаза, тонула в сладком аромате их порочной связи. Она не могла не растворяться в его взгляде, не могла оторваться от его тела. Тонкие пальцы герцогини нежно скользили по его пепельным волосам, в бессознательном движении небрежно их взъерошивая. Теперь, когда между ними не осталось тайн и причин для них, Агате казалось, что так было всегда, что на протяжении тех двенадцати лет с момента трагичных событий их семей Элиас не являлся ее врагом. В эти несколько месяцев они слишком многое преодолели вместе, сами того не замечая, как общие беды, общие цели, достижения превратились в общую историю, которая неожиданно оказалась куда важнее многолетней вражды их семей.