Двое его подручных, так и продолжающих держать меня, угодливо засмеялись, бросая на меня плотоядные взгляды.
Ну и уроды! Но это и к лучшему. Потом совесть меня совсем не будет мучить! Хотя она и до этого меня ни разу не мучила… А теперь вообще забудет, что у меня есть!
— Отличный план! Главное — надёжный. — я убрал из голоса всё удивление и страх, что были до того. — Только одного ты не учёл.
— И чего же? — Козловский улыбался, но глазки похолодели, насторожились.
— Я как бы против него.
— Ха-ха-ха! Ты против⁈ И что⁈ — настороженность ушла из его глаз.
— А вот это!
Металлизация! Я превратился в железную статую и сразу же выстрелил пальцами-шипами по подручным Козловского. Серебристые иглы пробили им сердце, печень, мозги и лёгкие, внутри обрастая дополнительными шипами. Всего миг, и два трупа падают по обе стороны от меня.
— Чего ж ты перестал смеяться, жиробас? — я хмыкнул, растягивая вольфрамовые губы в улыбке.
— Что⁈ Что ты такое, тварь⁈ — тот удивлённо отступил на пару шагов, по его телу стали бегать молнии, а воздух ощутимо похолодел.
— То, что тебе не стоило злить!
Я прыгнул к нему и ударил кулаком, но перед Козловским появился ледяной щит. Он лопнул, брызнув во все стороны осколками, самого толстяка отбросило в сторону, он сломал шкаф в щепки и так врезался в стену, что всё здание затряслось. Поднялся на четвереньки, сплюнул, с трудом встал.
— Ха! Так будет даже интереснее! Как в молодости! — он заулыбался, магия невесомо толкнула окружающее пространство, но… ничего не произошло. — А? Почему⁈
— Идиот! — я захохотал, поняв, что он хотел сделать. — У меня нет крови!
Всё, хватит болтать! Вперёд!
Я прыгнул к нему, но Козловский, покрывшись тысячами молний, ловко отпрыгнул в сторону. В меня полетели десятки ледяных игл, бессильно разбившись об кожу. Только маленькие волдыри вспухли, где магическая энергия противника поразила металл. Неприятно, но терпимо!
Козловский стал фонтанировать магией! Взмах руками — и вокруг него появляется целая сотня шаровых молний, что начинают бомбардировать меня без остановки. Температура резко падает, мои ноги начинает покрывать лёд, приковывая к одному месту. Десятки молний толщиной в руку пробивают крышу и этажи особняка, обрушиваясь на мои плечи! Сам толстяк прикрывается мощным ледяным щитом, чуть ли не в метр толщиной, через который он всё равно прекрасно видит.
Но и я не стою на месте! Магию в ноги, теперь, с тремя Благословениями, я могу трансформировать её в своём теле, как в металлических инструментах. Моё тело вспыхивает яростным огнём, испаряя лёд. Одним прыжком ухожу от шаровых молний, приближаясь к Козловскому. Толстые молнии просто игнорирую и уворачиваюсь, а они просто не успевают за мной.
Удар по щиту! Тот брызгает ледяной крошкой, разваливаясь на куски, но Козловский одним прыжком оказывается у выхода, не переставая осыпать меня молниями и ледяными иглами. Я бросаюсь за ним, выскакиваю наружу — и сверху, оттуда, где я не вижу, на меня падает ледяная глыба метра в четыре диаметром! Удар! Но я успеваю отпрыгнуть внутрь дома, своя урон к нулю.
Выпрыгиваю из окна, а там почти день — небо над усадьбой всё заполнено молниями! Они не бьют в землю, а сплелись в жуткую, невероятную сеть. Но как только я показался, сеть зашевелилась, и сотни разрядом ринулись вниз, на меня. Они бьют в землю вокруг, в меня, в дом, оставляя за собой оплавленные ямы и дырки в стенах и крыше особняка. Но меня не задевают — я позвал все металлические изделия, что были в доме, и молнии бьют в них, а не в меня. Чайники, тостеры, ножи, вилки с ложками, проводка, лампы, дверные ручки — всё плавится и испаряется от ударом электрической стихии, но до меня не долетает ни искорки.
Толстяк яростно шипит, делает пассы руками — и земля подо мной проваливается, заглатывая по грудь, и превращается в настоящий камень! Так вот какое у него четвёртое Благословение — земли!
Я увеличиваюсь в размерах, метров до трёх, раздвигая жадные каменные губы, потом резко уменьшаюсь и выпрыгиваю. Собираю всё металлическое, что есть вокруг, сворачиваю в длинный металлический столб — от земли до самой молниевой сети в небе. И там разряжается по этому столбу! На секунду раскалённая, как спираль лампочки накаливания, спица соединяет небо и землю, и сразу же испаряется от жуткой силы тока, впрочем, успев выполнить своё предназначение.
Бросаюсь к Козловскому, бью его кулаками, ревущими от пламени на них. Но толстяк умудряется уклоняться, ускорив себя молниями. Даётся это ему с трудом, изо рта брызгает кровь, глаза красные от лопнувших в них сосудов. Ещё несколько ударов! А в следующее его уклонения — мои пальцы вытягиваются иглами, пробивая ему ногу!