«Это не имело никакого отношения к Богу. В наших рядах есть шпион».
«Тогда вам следует поблагодарить его — он сохранил вам работу».
«А что, если эти чертовы набеги продолжатся, отец? А что, если в туннеле случится еще один взрыв или еще какие-нибудь разрушения? А что, если в следующий раз кто-то устроит настоящий пожар? Что тогда будет с нашей чертовой работой? Ответь мне на это». Шеннон тяжело дышал. «И пока ты этим занимаешься», — сердито продолжил он, — «ты можешь ответить еще на один чертов вопрос».
«Если бы вы могли выразить это более любезно, возможно, я бы так и сделал».
«Если ты нас не предал, то кто, во имя Христа, это сделал?»
Виктор Лиминг никогда не проводил столь неуютную ночь. Он был попеременно потрясен увиденным, тошнотворен услышанным и возмущен тем, что люди могут жить таким образом. Ирландский лагерь состоял из рваных палаток, шатких деревянных хижин и ветхих домиков, построенных из камня, бревен, соломы и комьев земли. В таких жилищах не было и следа раствора, чтобы скрепить все вместе. Щели в крыше и стенах со временем пропускали ветер, дождь и снег. Паразиты могли свободно проникнуть внутрь.
Это было мрачно и безрадостно. Лиминг видел животных на фермах с лучшими условиями.
Когда его пригласили пойти в хлипкую хижину, где спал Лиам Килфойл, он не осознавал, что будет спать на каменных плитах и делить комнату с пятью другими людьми. Двое из них были женщинами, и Лиминг был шокирован, когда мужчины рядом с ними каждый оседлал своих так называемых жен и
Они получали удовольствие под аккомпанемент хриплого женского смеха. Это было очень далеко от нежного союза, который нравился Лимингу и Эстель. Просто находясь в одной комнате с шумным, публичным, необузданным совокуплением, он чувствовал себя испорченным. Килфойл, напротив, был забавлен всем этим.
Лежа рядом с Лимингом, он прошептал секрет.
«Толстую зовут Бриджит», — сказал он, глупо ухмыляясь. «Иногда она у меня, когда Фергал идет спать. Ты тоже можешь ее трахнуть, если хочешь».
Лиминг почувствовал тошноту от этой мысли. «Нет, спасибо».
«Это совершенно безопасно. Фергал никогда не просыпается».
«Я слишком устал, Лиам».
«Пожалуйста. Я приму Бриджит позже».
Лиминг задавался вопросом, сколько еще ночей ему придется терпеть такой ужас. Во время службы в форме он совершал набеги на бордели в некоторых из самых нездоровых районов Лондона, но ничего подобного он не видел.
Он не мог понять, как кто-то может жить в таких условиях.
Что его действительно восхищало в землекопах, так это их грубая сила. После одного дня его руки были сильно покрыты волдырями, и он болел во всем теле, но остальные не обращали внимания на изнурительную работу. Землекопы обладали невероятной выносливостью.
Лиминг не мог долго с ним совпадать. Чтобы отвлечься от своего немедленного дискомфорта, он попытался получить информацию.
«Лиам?»
'Да?'
«А что, если мы ошибаемся?»
«В чем ошибка?»
«Французы», — тихо сказал Лиминг. «А что, если это не они устроили этот взрыв?»
«Это должны были быть они, Виктор».
«Да, но предположим — только предположим, заметьте — что это не так? Если бы это был кто-то из нашего лагеря, например, кто был бы наиболее вероятным человеком, который мог это сделать?»
«Какой глупый вопрос!»
«Подумайте об этом как следует», — посоветовал Лиминг.
'Что ты имеешь в виду?'
«Ну, это должен быть кто-то, кто умеет обращаться с порохом, для начала. Очень легко взорвать себя этой штукой. Есть тут кто-нибудь
«У кого-нибудь был опыт взрывания скалы? Я слышал, что порох был украден отсюда».
'Это было.'
«Кто мог его взять?»
«Какой-то чертов француз».
«От их лагеря нам пришлось проделать долгий путь».
«Да», — медленно сказал Килфойл, как будто эта идея никогда не приходила ему в голову.
«Ты чертовски прав, Виктор».
«Так кто же в этом лагере умеет обращаться с порохом?»
«Это не я, я вам точно говорю».
«У кого-то наверняка был опыт».
'Так?'
«Я просто задался вопросом, кто бы это мог быть, вот и все».
«Его нужно поймать, кем бы он ни был».
«Есть ли у вас какие-либо идеи, кто бы это мог быть?»
'Нет.'
«Подумай хорошенько, Лиам».
«Не спрашивай меня». Он замолчал и приложил ладонь к уху, чтобы слышать яснее. С другой стороны комнаты раздался громкий храп.
«Это Фергал», — сказал он, хихикая. «Крепко спит. Пойду трахну его жену».
Он сел. «Сказать Бриджит, что ты придешь после меня?»
В темноте никто не увидел, как Лиминг покраснел.
В тот вечер Калеб Эндрюс поздно возвращался домой. Когда он вернулся с дежурства в Юстоне, он пошел выпить в паб, который часто посещали железнодорожники, и попытался укрепить свою уверенность, обыграв своего кочегара в нескольких партиях в шашки. Весь свой выигрыш он потратил на пиво. Поэтому, когда он ехал домой в Кэмден, он был в приподнятом настроении. Его превосходство на шашечной доске было восстановлено, и несколько пинт пива дали ему чувство благополучия. Он вошел в свой дом и обнаружил свою дочь, работающую при свете масляной лампы.