«Посмотрите на них», — сказал он с гордостью. «Нет ни одного землекопа, который мог бы сравниться с ирландцем, когда дело касается тяжелой физической работы. Картофельный голод почти искалечил нашу любимую страну, но он был благословением для такого человека, как вы, мистер Брасси».
«Я согласен, отец Слэттери», — признал другой. «Многие мужчины здесь эмигрировали из Ирландии. Я был рад их принять. Какие у них сейчас настроения?»
«О, они отреагировали смесью благодарности и возмущения».
«Большую часть благодарности заслуживает инспектор Колбек».
«Так я и слышал», — сказал Слэттери с усмешкой. «А я-то думал, что этот щеголь работает на министра общественных работ. Он меня полностью принял, но, с другой стороны, то же самое сделал и Брендан Малрин».
«Он здесь настоящий герой», — считает Филтон.
«Другим будет его не хватать. Он сделал себя очень популярным. Ну, из всего этого есть и один хороший вывод».
«И что это, отец?»
«Я могу рассчитывать на приличную паству в воскресенье», — объяснил священник с усмешкой. «Странно, как невзгоды обращают ум человека к религии. Они
знаю, как близко они были к потере работы. Многие из них встанут на колени, чтобы вознести молитву благодарности. Я воспользуюсь этим по максимуму и прочту проповедь, которая будет звучать в их ушах целую неделю. К следующему воскресенью, — философски добавил он, — большинство из них и близко не подойдут к службе».
«Вы были удивлены, узнав, кто пытался помешать работе железной дороги?»
спросил Брасси.
«Я всегда подозревал, что Шеннон может иметь к этому какое-то отношение.
«Он был как раз тем типом. Килфойл меня разочаровал. Я думал, что у Лиама будет больше здравого смысла».
«А что насчет двух других мужчин?»
«Дауд и Мерфи? Слабые характеры. Легко ведут за собой».
«В суде им не будет пощады», — предсказал Брасси. «Эту железную дорогу поддерживает Луи Наполеон и его правительство. Любой, кто попытается ее остановить, понесет на себе всю тяжесть закона».
«Вся эта печальная история наконец-то закончилась», — сказал Слэттери. «Я думаю, что мы должны утешиться этой мыслью».
«Но это еще не конец».
«Нет», — сказал Филтон. «Убийство Гастона Шабаля еще предстоит раскрыть».
«То, что здесь произошло, было связано с этим, отец Слэттери».
'Как?'
«Единственный человек, который это знает, — инспектор Колбек».
«Знает ли он имя убийцы?»
«Он скоро это сделает».
«Вы говорите это с большой уверенностью, мистер Филтон».
«Он удивительный человек».
«Было познавательно наблюдать за его работой», — сказал Брасси. «Инспектор Колбек по-своему напомнил мне Гастона. Оба разделяют страсть к деталям. Они чрезвычайно дотошны. Вот почему я знаю, что он в свое время поймает убийцу, отец Слэттери».
«Его локтю нужно придать больше силы!»
«Инспектор неутомим», — сказал Филтон.
«Да», — подтвердил Брасси. «Его энергия поразительна. Даже сейчас, когда мы говорим, охота продолжается с удвоенной силой».
Роберт Колбек его не любил. В тот момент, когда он увидел Джеральда Кейна,
он почувствовал мгновенное отвращение. Кейн был невысоким, аккуратным, тщеславным, консервативно одетым, суетливым мужчиной лет сорока с длинными каштановыми волосами и густыми усами. Его глубоко посаженные глаза пристально смотрели на новичка через очки в проволочной оправе. Его манеры были услужливыми и неприветливыми. Даже после того, как он представился, на Колбека смотрели со смешанным подозрением и отвращением.
«Зачем вы меня беспокоите, инспектор?» — раздраженно спросил Кейн. «Насколько мне известно, мы не нарушали никаких законов».
«Нисколько, сэр».
«Тогда я попрошу вас быть кратким. Я занятой человек».
'Я тоже.'
«В таком случае краткость пойдет на пользу нам обоим».
«С этим нельзя торопиться, мистер Кейн», — предупредил Колбек.
«Так и должно быть, сэр. У меня встреча».
«Отложи это — ради него».
«О ком ты говоришь?»
«Гастон Шабаль».
Джеральд Кейн удивленно поднял брови, но имя не побудило его перейти на более дружелюбный тон. Он просто одарил своего посетителя враждебным взглядом через стол. Они были в его кабинете, месте, которое было таким же холодным, упорядоченным и безупречно чистым, как и сам человек. Все на кожаной крышке стола было аккуратно сложено. Все картины на стенах были развешаны на одинаковой высоте. Кейн был секретарем Общества инженеров-строителей и механиков, и он, казалось, считал свою должность важной государственной должностью. Он звучал почти властно.