«Он там, инспектор».
«Спасибо», — сказал Колбек.
Сняв шляпу, он открыл дверь и вошел в кабинет. Растрепанный Эмброуз Хупер поднялся со своего стула, чтобы поприветствовать его.
«Вы детектив из Лондона?»
«Да, мистер Хупер. Я инспектор Колбек».
«Я думал, ты не отсюда», — сказал Хупер, оглядев его с ног до головы. «Ливерпуль — обывательское место. Здесь не ценят искусство и архитектуру. Здесь боготворят конформизм. Те из нас, кто выделяется своей одеждой или образом жизни, никогда не смогут легко вписаться в Ливерпуль. Я сам ненавижу города любого рода. Я предпочитаю жить в сельской местности и дышать свободным воздухом».
Эмброуз Хупер был одет в свой мятый белый пиджак поверх цветочного жилета и пару мешковатых синих брюк. Выцветший синий галстук был на его шее. Его соломенная шляпа лежала на столе рядом с потрепанным портфелем. Немного краски застряло в его бороде. Клочья седых волос восстали все
над его головой. Колбек видел, что он был человеком независимого ума.
«Мне сказали, что вы считаете, что я неправ», — сказал Колбек.
«Я не верю в это, сэр, я это знаю ».
'Как?'
«Я был там, инспектор».
«На виадуке Сэнки?»
«Да, я видел, что именно произошло».
«Тогда почему вы не дали показания в полиции?»
«Потому что это означало бы ждать целую вечность, пока они прибудут на место происшествия», — объяснил Хупер. «Кроме того, я ничего не мог сделать. Тело перетащили на борт той баржи. Я чувствовал, что важно запечатлеть событие, пока оно еще свежо в моей памяти».
Колбек был в восторге. «Вы имеете в виду, что вы вернулись домой и записали все, что вы видели?»
«Я не мастер слова, сэр. У языка есть такие серьезные ограничения. С другой стороны, у искусства их нет. У него есть непосредственность, с которой не сравнится ни один автор». Он взял портфель. «Хотите узнать, что я видел вчера на виадуке Сэнки?»
«Совершенно верно, мистер Хупер».
«Тогда смотрите, мой друг».
Развязав ленту, художник с размаху открыл обложку портфолио, чтобы продемонстрировать свою работу. Колбек был ошеломлен. Неожиданная удача только что свалилась ему на колени. То, на что он смотрел, было не чем иным, как подробной фотографией того, что произошло на самом деле. Прочитав показания трех свидетелей на барже, Колбек выстроил в своем воображении ясную картину ситуации. Работа Хупера расширила и оживила этот мысленный образ.
«Идеальное сочетание художественных достоинств и фактической точности», — с гордостью сказал Хупер. «Это всего лишь черновой вариант, конечно, наспех законченный, чтобы я мог представить его в качестве доказательства. Я использую его как основу для гораздо более масштабной и драматичной картины».
«Едва ли это могло быть более драматично», — высказал мнение Колбек, внимательно изучая работу. «Вы талантливый человек, сэр. Поздравляю вас».
«Спасибо, инспектор». Он указал на три маленькие фигурки на переднем плане. «Я немного передвинул дам, но вот примерно в таком положении они и находились. Не то чтобы они оставались там долго, заметьте. Когда этот бедный
«Человек внезапно прыгнул через парапет, тетя Петронелла отскочила назад, словно увидела привидение».
Колбек был удивлен. «Она была твоей тетей?»
«Не мои — мальчика. По крайней мере, я так предполагал. Они были для меня совершенно незнакомыми людьми, но я всегда люблю давать людям имена, если включаю их в картину. Это придает ощущение знакомства». Он указал на каждого по очереди. «Это Хестер Льютуэйт — это ее сын Энтони — а вот его незамужняя тетя, Петронелла Снарк». Он лукаво усмехнулся. «Полагаю, если бы вы сохраняли свою девственность так же долго, как она, вид мужчины, спускающегося на вас с большой высоты, был бы довольно ужасающим».
Колбек не мог поверить своей удаче. Эмброуз Хупер предоставил лучшее и наиболее полное доказательство, которое он когда-либо получал от представителя общественности. Оно ответило на так много важных вопросов и сэкономило ему так много времени. Он был рад отметить, что Мика Триггс был таким наблюдательным. Жертва, похоже, была выброшена из последнего вагона. Он вспомнил свое собственное описание жертвы.
«А», — сказал Колбек, тыча пальцем в человека в центре картины. «Вот тут я ошибся. На нем куртка».
«И пару обуви», — добавил Хупер.
«Вы абсолютно уверены, что это так?»
«Это та деталь, которую художник не упускает из виду. Туфли блестели. Они поймали солнце, когда он падал. Конечно, на картине они всего лишь крошечные, но если вы посмотрите внимательно, то увидите, что туфли определенно там есть».