— А в Австралии твоей чего смотреть, салабон? — вяло осведомился Федосеев, не отрывая взгляда от странной девушки, которой он никак не мог придумать подходящую биографию. На нём были чёрный китель с белой рубашкой, строгие брюки и твёрдая капитанская фуражка с «крабом» неопределённой флотской принадлежности, отчего толстяк отчаянно потел, и интенсивно ворочать языком ему было лень.
— А в Австралии этот… как его… серфинг, — сообщил Коля. — Пальмы там, мишки панды… Утконосы и ехидины…
— Сам ты ехидина, — хмыкнул капитан. — Да и насчёт мишек не уверен. А вот белые акулы-людоеды там точно водятся. Смотрел кино про дайверов?… Удовольствия мало, знаешь.
— А можно не купаться! — азартно не сдавался рулевой. — У нас-то вон тоже не шибко искупаешься, холодрыга, родники. Зато там пальмы…
— Может, у них эти пальмы вот уже где сидят, — Федосеев похлопал себя ладонью по необъятному брюху в районе печени. — Родины небось хочется, землицы русской. Да и вообще не всё равно тебе, почему их сюда тянет? Зато получишь за один рейс столько, сколько люди на лесозаготовке за месяц напиливают. Сиди, что называется, и не чирикай.
— Это да, — согласился рулевой. — Это ты справедливо, Артурыч. Тут с тобой прямо и не поспоришь.
Он отпустил штурвал и закурил. По сути, рулевой здесь был таким же элементом ретро-шоу, как и многое на этом теплоходе, словно возвращавшем пассажиров на целый век назад, в благословенные времена патриархальной советской стабильности. На самом деле «Толоконского» вёл по заранее проложенному курсу автокапитан, а мощные сонары прощупывали дно на предмет всплывающего топляка и прочего крупного мусора — как-никак, на дне Обского моря находились затопленные больше века назад деревни и леса. В случае чего приборы тут же вносили изменения в программу компьютерного навигатора. Впрочем, через четверть часа и сонары, и автокапитана придётся выключить, иначе они не позволят вплотную приблизиться к цели путешествия — тут-то вроде бы ненужный рулевой и продолжит управлять судном вручную.
— А братан-то мой, Пашка, в армию пошёл, — поведал Коля, глубоко затягиваясь и выпуская неровные колечки дыма. — Опять контракт подписал.
— Где служить будет? — безо всякого интереса осведомился Федосеев.
— А тут и будет, в Колывани. На базе, которая в бывшем женском монастыре.
— Не настрелялся, что ли? — скривился капитан. — Я думал, Паша умнее — в столицу попросится, или в Америку, ну или на Кавказ хотя бы…
— Да что такого, Артурыч? — искренне удивился рулевой. — Во-первых, от дома близко, и места все знакомые, мы за грибами туда раньше ездили. Жена опять же рядом, ты ж Нинку знаешь — муж в Тверь, жена в дверь. А так под контролем будет: Пашка нагрянет в увольнительную, если что, рыльце ей отполирует по-свойски… Да тут, возле Зоны, и платят больше. Как в зоне боевых действий!
— Платят-то платят… — Капитан болезненно поморщился, покачал головой. — Но место уж больно поганое, хоть вроде ничего и не слышно в последнее время. А если опять цинки начнут приходить?
— Если бы да кабы, Артурыч, знаешь, что бы во рту росло? А хорошая зарплата на дороге не валяется. Куда у нас сейчас парню с руками и головой можно устроиться? Сам вон про лесозаготовки говорил. Да и Паштет наш — водила, ему-то что. С «карташом» в окопе всяко не сидеть…
— Знаешь, Колян, если оно всё опять оттуда попрёт, без разницы будет, водила ты или повар. Один хрен, с «карташом» в руках концы отдавать или за баранкой…
— Типун тебе, Артурыч, на то самое место, — сказал рулевой. Щелчком отправив за борт окурок, взялся за штурвал. — Пора уже автоматику отрубать. Пропустим весь сабантуй.
— Да оно само скажет, когда пора. Не дёргайся, молодой.
Стуча каблучками по металлическим ступеням трапа, на капитанский мостик поднялась та самая белокурая девушка с бокалом вина (чья-то любовница? популярная певица? бизнесвумен? нет, ничего ей не подходило). Вообще-то пассажиры на мостике не приветствовались, но и прогонять богатого туриста было как-то не с руки. Тем более девушку. Тем более симпатичную девушку. Тем более симпатичную девушку — богатого туриста с массивным телохранителем-кавказцем за спиной.
— Можно я тут постою и посмотрю? — спросила она. — Мы ведь уже подплываем?
— Смотрите, конечно, — сдержанно отозвался Федосеев. — Чего ж.