Меня вдруг разбирает злость.
— Есть чему поучиться? — выплёвываю раздражённо. — Серьёзно? Прислушаться к тому, что происходит, и действовать по обстоятельствам? Нет! Проще услать источник неудобной информации куда подальше.
Рах Шан качает головой:
— Мы так и не узнали истинную природу Корви. С ним даже разговаривать непросто. Он может быть как божественной эманацией, так и враждебной всему живому тварью из Бездны.
«Пф», — только и произносит голос. Оправдываться он явно не собирается.
— Да всё равно! — продолжаю я неизвестно зачем. Видать, накипело. — Надо же разобраться как следует, а уж потом решать. Насколько я понимаю, никаких зацепок у вас больше нет.
Рах Шан тонко усмехается:
— Жрецы нашли другой выход. Они пробудят Вороньего бога и спросят у него лично.
Ага, с помощью Гайлы!
— А если он и в самом деле умер? Жертва будет напрасной?
Рах Шан поджимает губы.
— Ничего не поделать. Ставки слишком высоки.
— Бред, — только и могу произнести я.
Спорить сложно, ведь легко рассуждать, что надо сделать правителю, сидя на своём диване. С другой стороны, подсознательно чувствую, что они ошибаются.
Ну или просто не согласен с таким раскладом. И ни за что не соглашусь.
«А ты мне нравишься, рос, — внезапно сообщает Корви. — Хочешь увидеть то, что я ещё никому не показывал?»
— Нет уж, спасибо, — брезгливо морщусь. — Не хочу перед обедом аппетит портить.
«Поздно, — хихикает голос. Почему-то именно сейчас он кажется мне особенно противным. — Всё равно никто кроме тебя больше не сможет войти…»
Снова возразить настырному духу я не успеваю.
Каюту затягивает чёрным дымом, аромат которого напоминает церковный ладан. Не спрашивайте даже, откуда я знаю, как он пахнет.
Хорошо, что дым быстро рассеивается.
Вот только я больше не в каюте и даже не на борту эфилёта. Я стою посреди бескрайней пыльной равнины, а надо мной простирается столь же бескрайнее чёрное небо.
Глаза улавливают вдалеке какие-то высокие тёмные строения, но как следует рассмотреть ничего не получается.
— А, — голос Корви раздаётся совсем рядом. — Ты же так ничего не увидишь.
Зрение проясняется и картинка перед моими глазами наполняется какими-никакими красками. Небеса отсвечивают синим, земля и строения вокруг — густо-фиолетовым. А на горизонте что-то полыхает — то зелёным, то жёлтым, то оранжевым.
— Где я? — спрашиваю в пустоту. Потому что загадочный приятель Рах Шана по-прежнему не показывается.
— В секретном убежище, — охотно поясняет Корви. — Вороний бог приготовил его на крайний случай.
Да уж. А вкусы у него весьма специфичны. Хотя кто этим богам вообще указ…
— Я с ним сейчас встречусь? — уточняю главное. Зачем-то же этот тип меня сюда привёл.
Но на такой простой вопрос Корви отвечать не собирается.
— Иди вперёд, — хихикает он. — Дойдёшь — сам всё поймёшь. Или нет.
Тяжко вздыхаю, прикидывая, сколько же мне придётся топать. Я ведь должен добраться до полыхающего места? Главное, чтобы из-за слишком долгого пути у меня самого полыхать не начало.
Но стоит мне сделать несколько шагов, как в ушах раздаётся многоголосый шёпот:
— Владыка… Владыка…
Тревожно озираюсь.
Обновлённое зрение выхватывает невнятную фигуру в белой хламиде, которая стоит на самом верху одной из башен неподалёку. А под башней волнуется чёрное призрачное море.
Оно судорожно хватается за стены костлявыми руками, и только тогда я соображаю, что это не вода, а множество рассерженных привидений.
Это они в едином порыве зовут владыку.
И фигура в белом, будто в ответ, раскидывает руки в стороны.
— Мы слишком зависим от чужой воли, — громогласно шелестит её голос. Точнее, его — тембр явно мужской. — Возьмём свою жизнь в собственные руки!
Толпа внизу недовольно урчит. Руки колотят по неприступной башне.
— Сбросим прогнившую власть тех, кому плевать на нас, — увещевает неизвестный мужик. — И пойдём в вечность с высоко поднятой головой.
Но в вечность людское море не слишком хочет. Удары по стенам становятся настолько сильными, что башня начинает качаться.
— В наших силах сломить тиранию, — куда менее уверенно произносит оратор. — Для этого нужно всего лишь…
И, в лучших традициях дурацкой рекламы, договорить не успевает. Башня рассыпается в пыль, а белая фигура исчезает в глубинах призрачной толпы, которая по-прежнему продолжает призывать владыку.