Главный чешет впереди, за ним следует Цеад, заботливо поддерживающий одного из своих конвоиров. Третий из них бредёт в отдалении, негромко что-то бормоча себе под нос.
— А давай нашу, — вдруг приходит идея в голову главному. — Сыскарскую!
Цеад заводит какой-то заунывный мотив.
В этот момент главный сыскарь равняется со мной.
По-простому прыгаю на него сверху — призывать огонь посреди ветхих строений кажется мне не очень разумным. Вряд ли кто-то зачаровывал их от пожаров.
Сбиваю главного с ног — и тут же добавляю в рыло, чтоб не дёргался. Товарищ основательно подзаправлен, поэтому укладывается как миленький.
Краем глаза замечаю, как Цеад чуть ли не нежно успокаивает встрепенувшегося было подопечного. С третьим разбирается Ешиля, набросившись сзади.
Мы втроём замираем над бесчувственными телами и переглядываемся.
— Что это вы тут делаете? — неприветливо бурчит спасённый. — Я бы и сам тут справился. Разве не ясно?
— Вместе веселее, — ухмыляюсь я. — Давайте их что ли с дороги в сторону оттащим. Пусть проспятся.
Цеад хватает сразу двоих, мне достаётся третий. Мы аккуратно укладываем их рядком на мягкую траву, чтобы не вызвать ни у кого из мимокрокодилов лишних подозрений.
Ну, прилегли сыскари, устали, значит. С кем не бывает?
Проснутся — и снова за работу.
Цеад вытягивает из кармана безжалостно скрученную шляпу, нетерпеливо расправляет и натягивает её на голову, пряча под широкими полями лицо.
— Пора, — произносит он с заметным сожалением. — Эх, песню допеть не получилось. Ребята не послушали напоследок.
Усмехаюсь:
— Песню? Странно. Разве ты на них не злишься? — киваю на «спящих».
— Не-а, — пожимает плечами Цеад. — Может, самую малость — за бабушку. Но они ведь просто свою работу делают.
Нет, не понять мне загадочную кхелотскую душу. Хороша «работа» у них, ничего не скажешь!
— По дороге поговорим, — Ешиля настороженно зыркает по сторонам. Прохожих, правда, до сих пор не видно, и это здорово играет нам на руку. Но надолго ли?
В следующие пару минут мы торопливо выбираемся с места событий и оказываемся на оживлённой улице.
— Тут рядом секретная квартира, — объясняет Цеад. — Затаимся там на некоторое время.
— Ну что, убедился, что сыскари ничего особенного не чувствуют? — насмешливо интересуется голубоволосая, пока мы торопимся в указанном Цеадом направлении. — Им выгодно, чтобы вы считали их такими сильными.
— Не знаю, — пожимает плечами парень. — Может, при высокой степени опьянения их способности не работают?
— Проверим? — интересуюсь вкрадчиво. — Помните, я говорил о прибытии делегации?
Цеад с Ешилёй переглядываются.
— Давайте проверим, а?! — сверкает змеиными глазами голубоволосая. — Когда ещё такой шанс представится?
Цеад тяжело вздыхает:
— Ладно, я в деле. Обсудим детали в безопасном месте.
Сказано — сделано!
Обсуждения и сборы заняли немало времени. Правду сказать — еле успели.
Но ведь успели же!
Теперь я стою в толпе ничего не подозревающих сыскарей и наблюдаю, как Гайла в окружении послов медленно сходит на пристань.
И вдруг она замирает. А её пылающие красные глаза безошибочно останавливаются на моей физиономии.
Глава 12. Положение обязывает
Чётко очерченные брови девушки удивлённо приподнимаются, но почти сразу на её лицо возвращается безмятежное выражение. И только будто бы в шутку прижатый к губам пальчик безмолвно уговаривает: не вмешивайся, молчи!
Не знаю, чего именно я ждал от этой встречи.
Не эпическую битву с кхелотской делегацией и романтическим отплытием в закат на угнанном эфилёте, конечно. Но точно не такое вот спокойствие и смирение.
Перед тем, как её похитили, Гайла решила остаться со мной. Надеюсь, она не передумала, потому что я ни за что не отступлю.
И пусть их дохлый Вороний бог идёт в Бездну.
Делегация во главе с самодовольным Сам Ёлом проходит вдоль рядов сыскарей и усаживается в так называемый «мобиль», здорово напоминающий старинный земной автомобиль.
Гайлу под охраной усаживают в другую машину. И просто увозят.
А я стою, даже не пытаясь ничего сделать.
И не сразу соображаю, что сыскари расходятся кто куда, а Ешиля дёргает меня за одежду.
— И нечего пялиться на божью невесту, — поддевает проходящий мимо кхелот. — Не про твою честь, желторотый.