Кайзер вдруг скупо усмехается. Вот только взгляд по-прежнему остаётся ледяным.
— А не обнаглел ли ты, Макс Воскресенский? — интересуется вкрадчиво. — Расселся тут перед правителем своего государства, о предательстве смеешь рассуждать. Стоит ли мне кликнуть ратников?
Усаживаюсь на своём месте ещё удобнее и спокойно развожу руками:
— Ваше право кликнуть сюда кого угодно. Вот только вы точно знаете, что я прав. Не зря же клан Константиновых считается в Великой Росии величайшими управленцами. А вы в этом клане главный.
Взгляд кайзера чуть теплеет. Ещё бы! Старая добрая лесть ещё никому не вредила. Особенно если в умеренных количествах и соответствует действительности. Пятьсот лет на месте правителя продержаться — это тебе не в магазин за хлебушком — туда и обратно. Наверняка этот Горыныч такого в своей жизни навидался, что мне и не снилось.
Поэтому, кстати, в другие крайности тоже впадать не стоит. Наобещать с три короба я тоже умею. Вот только ложь правитель почует за тыщу меров. Если было бы по-другому — я бы сейчас с иным правителем разговаривал.
— Ладно, — кивает кайзер. — Спишем твою грубость на великую честность. Но всё же решения своего я менять не стану. Останешься в Ястребах на общих основаниях. Или можешь вернуться в родное поместье. Пусть Иерарх наследника из тебя делает.
Переплетаю пальцы, копируя позу правителя. И доверительно сообщаю:
— У Сердия уже есть наследник. Странно, что вам об этом не докладывали. Да и сам он ещё хоть куда.
— В жизни всякое случается, — хмыкает правитель. — Сегодня хоть куда — завтра ни на что не годен. Сегодня наследник есть, а завтра…
Он многозначительно замолкает. Ишь ты, это он мне сейчас угрожать вздумал? А кишка у него не тонка.
Да, окажись я в подобной ситуации где-нибудь в родном мире, я бы, пожалуй, призадумался. Всё-таки силы обычного человека и какого-нибудь самодержца сравнивать нельзя. Даже если кругом прав, сделают виноватым. Им это как два пальца об асфальт — запросто.
Но в этом мире всё работает по-другому. Любой Иерарх не сильно отличается по возможностям от того же кайзера. А если заручиться поддержкой ещё пары Иерархов, можно из этого змея узлы крутить. Да, наверное, это будет не так просто, как я сейчас думаю, но вряд ли невозможно.
А ещё, вспоминая семейные разборки Сердия с Орлиной, могу сказать точно: в обиду себя моя тутошняя родня точно не даст. И, если соберётся вместе, настучит этому кайзеру по кумполу.
В то же время понятно, на что рассчитывает этот хитрец. На то, что бедняге Максину всего восемнадцать и таких соображений он пока не имеет. Не повезло ему только, что в шкуре Максина прячется Макс. Который точно своего не упустит.
— Согласен, — киваю смиренно. — Бывает всякое. Я тоже могу верой и правдой послужить своей стране. А могу — прямо сейчас отправиться на остров Кхь. Как и планировал.
Кайзер отечески улыбается, словно малышу неразумному. Что характерно — не задаёт ни одного вопроса, будто хорошо знает, зачем мне переться аж через океан.
— Кхелоты — замкнутый и необщительный народ, — говорит поучительно. — Они не терпят посторонних и соглашаются их принять только в самых крайних случаях.
— Ничего, потерпят, — ухмыляюсь в ответ. Только слишком уж кровожадно получилось. — Если вы мне предлагали место начальника Ястребов, значит, примерно представляете, каким образом я обычно действую.
На лице кайзера не вздрагивает ни одного мускула. Может, я не тот аргумент выбрал?
— С этим островом дела обстоят по-другому, — произносит равнодушно. Слишком переигрывает, как по мне. — У них система защиты от проникновения такая, что даже мифическая чайка не проскочит.
— Да ладно! — беззаботно отмахиваюсь. — Сразу не проникну, так хоть пошумлю как следует. Авось пропустят.
Не то чтобы я действительно рассчитывал на этот самый авось. Тут важнее дать понять, что тупо «не пущать» меня не получится. Есть, конечно, вариант остановить по-другому. Но его обычно приберегают тогда, когда любые разговоры бесполезны. Сейчас же кайзер явно настроен дать мне работу — иначе просто не стал бы разговаривать.
Ему тут покочевряжиться надо, набить цену и дать мне почувствовать, какое великое одолжение он делает.
Только я в такие игры не собираюсь играть. Ему ведь тоже выгодно со мной сотрудничать.
— Придётся тебя тогда запереть где-нибудь на неделю, — кайзер по-птичьи склоняет седую голову к плечу, внимательно меня разглядывая. — Или на месяц — тут уж от твоего поведения будет зависеть.