Или всё же придётся побеждать это чудище?..
— Много ты понимаешь, — по голосу слышно, что Владычица усмехается. — Всем, что имею, я обязана ему.
— Кому — «ему»?
Теперь она по-настоящему хохочет:
— Вороньему богу, конечно! Тому, кто издавна живёт в моей душе!
Тварь согласно двигает щупальцами и зыркает глазом. Вороний бог, да? Что-то не похож.
— А чего он у тебя такой склизкий? Я-то думал, он как птичка должен выглядеть. У меня где-то даже его символ завалялся…
Где-где! В гире, оставленном на конспиративной квартире, конечно же!
«Не птичка» между тем угрожающе шевелится по направлению ко мне. Ишь ты, обиделась. А я-то причём? Что вижу, то и говорю.
— Без разницы, как он выглядит! — восклицает Владычица высокомерно. Но в её голосе отчего-то слышится сомнение. — Суть от этого не изменится.
— Не скажи, — шустро отпрыгиваю, потому что самое длинное щупальце теперь до меня достаёт. — Птичка всё-таки поприятнее выглядит. А это просто жуткая тварь. Что она жрала, чтобы так вырасти?
— Богохульник!
Несколько щупальцев выстреливают в мою сторону одновременно. Уворачиваюсь от одного, другого. Третье прижариваю на подходе.
Вот только их больше, гораздо больше, чем я могу отразить!
Они обхватывают меня плотным коконом. Но вреда не причиняют: Мареона, видно, всё ещё рассчитывает со мной договориться.
Напрасно!
Взрываюсь каждой клеткой своего тела.
Щупальца расплетаются, но мой огонь всё равно их настигает.
Пахнет палёным и чем-то неуловимо-знакомым. Эфир!
— Вот уж не думал, что Владычица кхелотов называет богом тварь из Бездны, — произношу насмешливо, стоит мне освободиться. — И куда только мир катится, спрашивается…
— Нет! — взвизгивает Мареона. — Нет, нет, нет!
Моргаю — и зрение перещёлкивается на знакомую мне переговорную. Мы с Владычицей по-прежнему стоим в том же положении. С усилием отрываю её от своего рта — ишь, присосалась!
Она шлёпается на задницу. И куда подевалась хоть и зловредная, но по-своему привлекательная женщина? Сейчас она выглядит как сумасшедшая старуха, даром что на физиономии ни единой морщинки.
Красота всё-таки идёт изнутри. Какое-то время ты можешь притворяться, но твоя внутренняя сущность всё равно рано или поздно вылезет наружу.
— Весело было? — интересуюсь, возвышаясь над поверженной правительницей. — Надеюсь, это многому тебя научило.
— Мой бог… — бормочет Мареона. — Вороний бог…
Изумлённо качаю головой. Сейчас разговаривать с ней абсолютно бесполезно. Владычица сломалась, несите новую. Вот только притрагиваться к ней совершенно не хочется.
Выглядываю за дверь. Подзываю прислужника, который там дежурит.
— Мне нужно в покои, отведённые послам, — сообщаю ему, как ни в чём не бывало. — И ещё. Владычица почувствовала себя нехорошо. Побоялся навредить ей ещё больше.
Прислужник понятливо кивает и ведёт меня прочь от переговорной. Почти сразу сворачивает в коридор и стучит в одну из дверей.
— Войдите, — слышится голос советника. Надо же, не обманули! Признаться, я ожидал, что меня проводят прямиком в тюрьму.
Вхожу в комнату. Сидящий в кресле Капец вскакивает на ноги. Рах Шан ограничивается кивком.
— Выглядишь паршиво, — констатирует он. — Ты что, дрался с ней что ли?
— Почти, — усмехаюсь и тут же шиплю, трогая саднящие губы. Рах Шан с Капецем понимающе переглядываются. — Это не то, что вы думаете!
Понимаю, такое оправдание звучит тупо. Но что поделать, если так оно и есть?
— Мы говорили с ней про Вороньего бога…
— Так вот как теперь это называется, — усмехается Капец. — А раньше не стеснялись говорить так, как есть.
— Это смотря в каком обществе, — со знанием дела поясняет Рах Шан. — Для высшей аристократии подобные эвфемизмы отнюдь не редкость.
Капец неодобрительно качает головой и прищёлкивает:
— Мельчает молодёжь. Раньше лучше было.
— И то верно, — кивает красноглазый.
Ишь ты, как спелись за пару дней! Того гляди, лучшими друзьями станут. Молодёжи они косточки перемывают, два старпёра.
— Вы дадите мне хоть слово сказать?! — теряю терпение, потому что они не затыкаются. — Или продолжите ерундой заниматься?!
Рах Шан мигом превращается из деда на завалинке в настороженного советника кайзера.
— Насколько всё серьёзно? — спрашивает он. А сам смотрит — испытующе, серьёзно так.
Пожимаю плечами:
— Без понятия. Я ж не знаю, что для вас, кхелотов, нормально, а что — нет. По мне так вы поголовно чокнутые.