И всё блестит, сверкает — будто я в сказку попал.
А ведь в самом деле сказка и есть. Хитрая воронья морда явно хочет сбить меня с толку. Ждёт, что сейчас начну хвататься за всё подряд.
Ага, щас!
Если тут что и выбирать, то что-то не слишком заметное. И, конечно, связанное с вороньим культом. Судя по имеющимся у меня знаниям из мифологии, боги такое любят.
Внезапно взгляд цепляется за знакомый предмет. Серебристая фигурка раскинувшего крылья ворона — то ли сломанная брошь, то ли столь же испорченный кулон.
Точно такой, как тот, что лежит сейчас в оставленном мной на квартире Цеада гире.
Моё!
Раньше, чем отдаю себе в этом отчёт, мои пальцы смыкаются на украшении. И тут же в ушах раздаётся звучный голос:
— Я, Владыка Фех Цуд, присягаю на верность Вороньему богу. Да хранит он мой народ так же, как сохраним мы его истинное имя.
И что, даже не назовёт ни разу? Ну вот, я так не играю.
— Я, Азерон, — раздаётся после непродолжительного молчания, — принимаю твой народ под сень своих крыльев. Отныне и вовек.
— Азерон, — бормочу я. И тут же оказываюсь под пристальным взглядом огромного глаза. Цвет его радужки сменился на зелёный.
— Угадал, — без особой радости сообщает бог. — Теперь мне ничего не остаётся, кроме как исполнить твоё заветное желание.
Недоверчиво хмурюсь:
— Слишком уж легко это всё получилось. В чём подвох?
— Его нет, — голос Вороньего бога предельно серьёзен. — Просто у меня слишком мало времени, а условности требуется соблюсти. Так уж у нас, неназываемых, принято.
— Условность — это испытание? — уточняю на всякий случай.
— Да, — соглашается глаз. — Всё равно ты единственный, у кого получилось войти в убежище после Фех Цуда. А лишних тридцати лет на ожидание у меня больше нет.
— А как же «у бога много времени»? — поддеваю Азерона. — Врал, получается?
— Скорее провоцировал, — хмыкает бог. — А теперь перейдём к исполнению…
Останавливаю:
— Погоди. Раз уж мне посчастливилось встретить настоящего бога, то я кое-что должен передать. Не хочешь стать хранителем этой планеты? А то одна Система совсем берега попутала…
— Нет, — радужка глаза бледнеет почти до белого цвета. — Я не смогу этого сделать, хоть с Системой у меня свои счёты. Выслушай и сам всё поймёшь.
— Ладно, — усаживаюсь прямо там, где только что стоял. — Рассказывай.
Взгляд глаза устремляется в пространство поверх моей головы. Кажется, бог прямо сейчас погружается в воспоминания.
— Стыдно признавать, — начинает он, — но среди неназываемых я всегда был одним из слабейших.
— А неназываемые — это у нас кто? — вклиниваюсь деловито.
Вороний бог охотно поясняет:
— Смертные создания считают нас высшими силами или богами. Но на самом деле большинство из нас с вами мало соотносится. Смысла нет с вами возиться.
Ну а что? Логично. Людям, если уж на то пошло, тоже нет нужды заниматься проблемами муравейника. И плевать, что про нас думает каждый отдельный его обитатель.
— Зато мы часто противостоим друг другу, — продолжает глаз. — И тот, кто проигрывает, либо питает победителя, либо бежит так далеко, как только может. У меня был второй вариант.
Догадываюсь:
— Ты сбежал и оказался на этой планете?
— Именно, — поддакивает глаз. — Тогда я встретил первого Владыку кхелотов и заключил с ним соглашение. Мне нужно было восстановить силы, чтобы вернуться и отомстить. Но чем дольше я оставался среди кхелотов, тем сильнее врастал в этот мир, растворялся в нём. И когда пришла пора, просто не смог его оставить.
— О чём ты?
Цвет радужки Азерона переключается на красный.
— Система — это особое умение одного из неназываемых, — произносит он медленно. — В отличие от других, он не гнушается вести дела со смертными. И черпает от них свои силы.
Вороний бог надолго замолкает. Кажется, с владельцем Системы их связывают не самые лучшие отношения.
— Когда этот мир угодил в сферу его интереса, я пытался противостоять, — наконец продолжает он глухим, будто сдавленным, голосом. — Но мой противник снова оказался сильнее. Сейчас ты видишь всё, что от меня осталось.
Присвистываю. Если один его глаз настолько огромный, то какого же размера должна быть сама птичка? Да и птица ли этот ваш Вороний бог на самом деле? Теперь уже вряд ли узнаешь.
— И всё же мне удалось кое-что ему противопоставить, — в голосе бога проскальзывают нотки сдержанной гордости. — Для начала я вывел кхелотов из игры и дал им подходящего Владыку.