— Зачем? — пока что его действия совсем не выглядят для меня чем-то вроде «противопоставить».
Взгляд бога снова возвращается ко мне.
— В игре должны принять участие все разумные обитатели планеты — хотя бы по одному от каждой расы. Так они подтверждают своё согласие на всё, что будет происходить с ними дальше. Я оставил лазейку, которой, видимо, сумели правильно воспользоваться.
Скептически хмурюсь:
— Так себе план, как по мне. Малейшая случайность — и всё идёт коту под хвост.
— За могущество неназываемым приходится платить, — вздыхает глаз. — Каждый из нас ограничен определёнными условиями. Система, например, работает лишь на основе добровольного соглашения с пользователями. А я вынужден полагаться на произвольные стечения обстоятельств.
— Ладно, — киваю, принимая к сведению. — А что насчёт Владычицы? Говоришь, она самая подходящая?
Вот уж ни за что с этим не соглашусь!
— Конечно, — судя по тону, Вороний бог усмехается. — Кхелоты с давних пор слишком сильно полагаются на мою милость. Пришла пора им начинать думать самостоятельно. Мареона же способна разрушить мой культ до основания.
— Ну ты и жук! — возмущённо тычу в него пальцем. — Вместе с культом она ещё кучу людей уничтожила. И продолжает это делать. Трудно было кого нормального поставить?
— Вы, смертные, по-другому не понимаете, — спокойно отзывается Азерон. — И память у вас чересчур короткая. Пройдёт сто лет — и потомки пострадавших от действий Мареоны станут мечтать о том, чтобы её времена вернулись. Но пусть лучше так, чем рассчитывать на несуществующего бога.
— Так ты, вроде, пока ещё здесь.
Глаз меняет цвет на пронзительно-синий.
— Это ненадолго, — произносит он. — Для внешнего мира я уже не существую. Там осталась лишь моя последняя воля и проход в это измерение. Но теперь, после гибели стража, он окончательно закроется.
Глаз замолкает и приближается, зловеще нависая надо мной.
— Именно поэтому моё откровение придётся принять тебе, чужестранец. Кхелот был бы лучше, но, за неимением оного…
— Не-не-не, — я аж вскакиваю на ноги. — Даром мне не нужны твои откровения! Ты меня вообще-то обещал обратно отправить. Забыл что ли?
— А это в качестве бонуса, — нагло отвечает глаз. — Последний подарок ставшему родным миру. Ничего личного. Просто именно тебе посчастливилось его передать.
Радужка глаза вдруг вспыхивает ярким свечением. Успеваю зажмуриться, но его видно даже через сомкнутые веки — будто на солнце смотрю.
И стоит сиянию погаснуть, как я слышу за спиной шелест огромных крыльев.
Да ладно, не может быть!
С нарастающим удивлением ощупываю новоприобретённые конечности. Они самые обычные — если так вообще можно выразиться про крылья, принадлежащие человеку.
— Ты что со мной сделал, поганец?! — внезапно соображаю, сколько мороки будет с этой дрянью. — А ну верни, как было!
— Надо же! Этот в порядке, — довольным тоном произносит глаз. — А Фех Цуд в прошлый раз не выдержал. Жаль, его убить тогда не получилось.
— Что значит «не выдержал»? — интересуюсь сварливо.
Вороний бог на мгновение замолкает, словно подбирая слова.
— Повредился рассудком, — отвечает наконец. — Не выдержал просветления. А ты ничего, даже не почесался. Впитал жадно, будто сухой песок.
— Ну, спасибо большое, — бормочу уязвлённо. Никаких изменений, кроме проклятых крыльев, я за собой не замечаю. — И что мне теперь с этим богатством делать?
Азерон равнодушно отзывается:
— Что хочешь. Главное, засвидетельствуй окончание Вороньей эры среди кхелотов. А ещё разберись с моей последней волей. Негоже оставлять её в том виде, который есть. А я сам уже ни на что не сумею повлиять.
Молодец, бог! Важно уметь брать ответственность в свои руки и перекладывать на плечи кого-нибудь другого.
Качаю головой:
— Это называется «я умываю руки». Даже не думай, что я стану следовать твоему приказу.
Висящий в темноте глаз вдруг впервые с моего появления здесь моргает — и начинает выцветать, становясь прозрачным.
— Столкновение неизбежно, — провозглашает он, будто издалека. — Вот только когда и с кем? Никто не является верным союзником. Никто не является заклятым врагом. Цвет фигур на доске постоянно меняется. На которую поставить — решать только тебе.
— Ну, это и ежу понятно, — хмыкаю. — А с крыльями твоими что теперь делать? Как мне теперь на спине спать, ирод пернатый?