Толпа волнуется, бурлит, как закипающая в котле вода. Улу сотоварищи пытается урезонить разбушевавшихся кхелотов — бесполезно.
Сейчас им не нужна истина. Они всего-то хотят найти и покарать виноватого. Это потом станут извиняться и каяться, если огребёт не тот. Главное, в этот конкретный момент у них есть, на кого они вызвериться.
Разъярённые кхелоты окружают нас с явно недвусмысленными намерениями. Самые агрессивные пытаются сунуться к Улу, но замирают, спелёнутые чёрными нитями Рах Шана. Божья воля советника покинула, а вот божья магия всё ещё при нём.
Цеад вместе с Капецем распихивают наседающих собратьев врукопашную, Ешиля чего-то там наколдовывает.
Я же старательно распугиваю аборигенов языками пламени.
Вот только это никого не пугает.
Хрясь!
Мимо пролетает камень, сдирая кожу с виска. И это служит последней каплей.
Да вы задолбали!
Нам что, всех этих идиотов поубивать что ли придётся?! Вот для Мареоны подарочек будет, как раз в её извращённом вкусе.
Направляю максимум энергии в ладони — и грохаю кулаками прямо в землю. Не просто так: от удара магия детонирует и ударная волна слегка вышибает дурь из горячих голов.
Целительного эффекта хватает ненадолго, поэтому нужно поскорее дать им ещё кое-что.
За моей спиной разворачиваются чёрные крылья. Миг — и они покрываются золотистыми языками пламени.
Я возношусь над толпой, а кхелоты с изумлением и восторгом следят за происходящим с земли.
— Спаситель… Спаситель… Саль-бат… — доносится до меня многоголосый ропот. — Скажи, что нам делать. Дай нам Слово. Слово…
Ну вот, опять не пойми кем называют. Требуют что-то.
Ладно, будет вам слово.
Сейчас так скажу — мало не покажется!
Глава 23. Слово спасителя
— Красноглазые недоумки! — рыкаю я, ощущая себя сержантом на плацу. Но на обращённых ко мне лицах — только тупое благоговение. — Вы правда такие бараны, или прикидываетесь?
Ноль реакции. Или это мои крылья настолько всех впечатлили?
— Недавно я видел вашего бога, — продолжаю громогласно. — Имя ему — Азерон. Но ваша Владычица его не знает. Интересно, почему?
Делаю паузу, чтобы они прочувствовали значимость момента.
— Но дело даже не в этом, — набираю в грудь побольше воздуха. — Вороний бог умер. И последняя его воля — уничтожить созданный им культ под корень!
Честно — ожидал от своих слов куда большего эффекта. Народ сперва пялится на меня в изумлении, затем отмирает, но радоваться или огорчаться не спешит.
— А ты точно спаситель? — интересуется кто-то. — А то развелось тут всяких…
Усмехаюсь:
— Если сомневаетесь, значит, мои слова достигли цели. Давно пора начать думать собственной башкой.
— Хочешь, чтобы мы поверили на слово?! — раздаётся новый возглас, в котором ясно слышится истерика.
Добавляю на крылья пламени. Эх, красота какая, должно быть, лепота. Жаль, что самому на себя взглянуть не получится.
— Вы всё знаете сами, — припечатываю пафосно. — Просто боитесь признаться. Как Владычица может провозглашать волю бога, которого не слышит? Куда деваются люди, прислуживающие в святилище? Почему их никто никогда больше не видит? Неужто никто не задавался подобными вопросами?
Кхелоты внизу пялятся друг на друга, будто впервые видят. По ходу, никто не задавался.
— Саль-бат говорит правду! — неожиданно вмешивается храмовый служка. — Вы знаете, кто я! И я видел преступления Владычицы собственными глазами.
Может, кто и знает. Я — точно нет. Но это заявление пользуется куда большей популярностью, чем моё. Ну да, я ж экстран, существо второго сорта.
Пока воодушевлённый служитель рассказывает народу правду, спускаюсь вниз.
— А ты полон сюрпризов, огнеглазый, — усмехается бабушка Улу. — Где только раздобыл такие крылышки?
— Вообще-то я встречался с вашим богом, — отвечаю скромно.
— Ну, настоящий саль-бат, — присвистывает Ешиля. — Повезло, что ты на нашей стороне оказался.
Хмурюсь:
— Хватит называть меня непонятными словами.
— Да ладно, что тут непонятного, — отмахивается девушка. — Спаситель он и на Кхь спаситель.
— Боженька, да что ж творится-то! — вскрикивает какая-то женщина.
Стоит служке закончить рассказ, как толпа шумит, словно осиный улей. Недоверие, возмущение, горе — спектр эмоций ширится и разрастается, будто мыльный пузырь.
И тут на нас надвигатеся огромная тень. Народ замолкает в новом изумлении. А удивляться есть чему!