«Это запястье нуждается в уходе», — настоятельно рекомендовала она.
«Я растянула его, Молли, вот и все».
«По крайней мере, позвольте мне наложить на него повязку».
«Нет нужды», — сказал он, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать ее на прощание. «Уже лучше. В любом случае, мне нужно немедленно уходить. Теперь помните
«Я сказала: если эта стирка для тебя слишком тяжела, оставь ее, пока я не приду домой».
«Я справлюсь», — сказала она, тронутая его заботой. «Забудь о мытье. Меня больше беспокоит твое бедное запястье».
«В этом нет ничего плохого, я вам говорю».
В качестве демонстрации он несколько раз хлопнул в ладоши, затем поднял обе ладони, сияя при этом. Только когда он вышел из дома, на его лице отразилась агония.
До появления железной дороги в 1837 году Крю был сонной деревушкой в самом сердце сельской местности Чешира. Затем сюда переехали три отдельные железнодорожные компании, и Крю стал точкой соединения для их соответствующих линий. Grand Junction Railway, крупнейшая из компаний, вскоре купила большие участки земли вокруг Крю и перенесла туда свои локомотивные и вагонные мастерские. Она также построила двести домов для сотрудников, которых привлекла в этот район. Когда GJR была поглощена London and North West Railway в 1846 году, последняя значительно увеличила количество жилых домов и добавила церкви, часовни, школы, магазины, публичные дома и все удобства, необходимые растущему сообществу.
Был создан архетипический железнодорожный город.
Реджинальд Хибберт был рад переехать туда со своей женой. Ему нравилось, что он работал в узле LNWR. Пассажирские и грузовые поезда приходили и уходили со всех направлений. Разнообразие было безграничным. Не было двух одинаковых дней. Всегда было что-то новое, захватывающее и неплановое. Как носильщик, он давал указания по посадке в поезда, укладывал багаж на крыши отправляющихся вагонов и выгружал его по прибытии, прежде чем отнести его в ожидающие такси и конные омнибусы.
Больше всего ему нравилось общаться с общественностью. Его зарплата, может, и не была высокой, но она была регулярной, и он получал огромное удовлетворение от своей работы.
Когда он приближался к станции в то утро, он смотрел на нее с гордостью. Четыре года назад LNWR заменила первоначальное здание на более крупное и
гораздо более богато украшенный. В глазах Хибберта он все еще имел новизну, и он всегда чувствовал легкое волнение, когда входил в его двери. Он был доволен своей участью, не прося от жизни ничего большего, чем выполнять ценную работу на важном узле железнодорожной сети. Хибберт вошел на станцию пружинистым шагом. Подвернув запястье дома, он уже получил свой ежедневный несчастный случай. Это, как он надеялся, избавило его от дальнейших неудач.
Конечно, ему еще предстояло столкнуться с гневом своего босса.
«Хибберт!»
«Доброе утро, мистер Фагге».
«Вы опоздали на две минуты».
«Прошу прощения, сэр. Меня задержали...»
«Избавь меня от своих оправданий», — отрезал Дуглас Фагге, прервав его пренебрежительным взмахом руки. «Я уже слышал их все раньше. Ты работаешь на платформе два».
«Да, мистер Фагге».
«Ну, не стой там, мужик. Иди туда скорее. Следующий поезд должен прийти через пять минут».
«На самом деле три», — поправил Хибберт, знавший расписание наизусть.
«Это прямой поезд до Карлайла».
«Это несущественно», — раздраженно сказал Фагге. «Я говорю о поезде до Бирмингема, который прибывает сюда через… — Он посмотрел на часы. — «…менее чем через пять минут. Все свободные носильщики должны быть на дежурстве».
«Конечно, мистер Фагге».
«Одна маленькая просьба».
«Да, сэр?»
«Постарайтесь прожить день без мелких происшествий».
В голосе старшего портье звучало уничтожающее презрение. Фагге был высоким, жилистым мужчиной со всеми признаками солдафона. Он подвергал Хибберта словесным преследованиям, но тот научился жить с дискомфортом. Он считал это небольшой платой за привилегию работать на станции Крю.
Когда он направился на платформу два, он был рад, что Фагге не заметил платок, который он повязал вокруг левого запястья. Если бы его заставили признать, что он пережил еще одну домашнюю неудачу, Хибберт вызвал бы еще больше насмешек со стороны старшего носильщика.