«Уголовное братство, чтобы получить истинное удовлетворение от жизни. Виктор Лиминг — яркий тому пример».
«Жена и дети — ненужные помехи».
«Это вопрос мнения, суперинтендант».
«Мое мнение основано на опыте».
«Моя сдержанность обусловлена признанием основных человеческих потребностей», — учтиво сказал Колбек. «Полиция — это не монашеский орден, сэр. Я отказываюсь верить, что в наших рядах следует поощрять безбрачие».
«Мне хорошо известны ваши эксцентричные взгляды, инспектор, — раздраженно сказал Таллис, — и я был бы признателен, если бы вы держали их при себе. Во сколько ваш поезд?»
«Чуть меньше, чем через час».
«Тогда найди сержанта Лиминга и отправляйся на станцию Юстон».
«Сейчас же, сэр».
«И не вздумайте почивать на лаврах».
«Я бы никогда не осмелился сделать это».
«Это совершенно новое дело».
Колбек знал, что он имел в виду. Это был не первый раз, когда инспектор откликнулся на вызов Лондонской и Северо-Западной железной дороги. Когда почтовый поезд был ограблен по пути в Бирмингем, вслед за этим была совершена череда других серьезных преступлений. Благодаря тому, как он довел расследование до удовлетворительного завершения, Роберт Колбек заслужил благодарность LNWR, а также Почтового управления и Королевского монетного двора. Газеты единогласно окрестили его Железнодорожным детективом.
Это была честь, которой он дорожил, но она также возлагала на его плечи тяжелое и часто неудобное бремя ожиданий.
«Вы уверены, что выбрали самый быстрый поезд?» — спросил Таллис.
«Я не мог бы выбрать лучшего, сэр».
'Что ты имеешь в виду?'
«Машинист — мой хороший друг».
Калеб Эндрюс был невысоким, худым, жилистым мужчиной средних лет с энергией человека вдвое моложе. Хотя он провел всю свою трудовую жизнь на железной дороге, он не утратил ни капли мальчишеского энтузиазма по отношению к своей работе.
Начав с уборщика, он в конечном итоге стал пожарным, прежде чем достичь вершины своей профессии в качестве машиниста. Эндрюс считал себя одним из аристократов железнодорожного мира и ожидал почтения от тех, кто занимал более низкие должности. Он стоял на подножке своего локомотива, проверяя, все ли готово к отправлению, когда по платформе прошли две знакомые фигуры, чтобы увидеть его.
«Здравствуйте, мистер Эндрюс», — сказал Роберт Колбек.
«А!» — воскликнул машинист, обернувшись, чтобы посмотреть на них. «У меня было предчувствие, что я могу увидеть вас в моем поезде, инспектор».
«Вы помните сержанта Лиминга, не так ли?»
'Конечно.'
Эндрюс и Лиминг обменялись дружескими кивками.
«Нам нужно добраться до Крю как можно быстрее», — сказал Колбек.
«Тогда вы обратились по адресу».
«Вы говорите так, как будто вы нас ждали», — сказал Виктор Лиминг.
«Я это сделал, сержант. Когда на железнодорожной станции в шляпной коробке находят голову человека, то всегда посылают за вами и инспектором Колбеком».
« Голова мужчины , вы сказали?»
«Вы уже знаете больше нас», — заметил Колбек.
«По крайней мере, таковы слухи», — сказал Эндрюс, почесывая свою бородку.
"Сообщения продолжают приходить из Крю. По словам начальника станции, это
«Это была голова молодого человека. Она была обнаружена случайно».
«Что еще вы можете нам рассказать?»
«Ничего, инспектор».
«Тогда отвезите нас на место преступления».
«Но не слишком быстро», — взмолился Лиминг, поморщившись. «От поездов мне всегда становится дурно».
«Не так, как я вожу», — похвастался Эндрюс, поправляя кепку. Он улыбнулся Колбеку. «Ну, какие новости для Мэдди! Я помогаю железнодорожному детективу раскрыть преступление».
«Это будет не в первый раз», — с улыбкой сказал Колбек.
Калеб Эндрюс был машинистом почтового поезда, ограбленного несколько лет назад, и он получил настолько серьезные травмы во время инцидента, что было сомнительно, что он выживет. В итоге он полностью выздоровел благодаря своей замечательной стойкости и тому, как его дочь Мадлен выходила его до полного выздоровления. В ходе расследования Колбек и Мадлен сблизились в дружбе, которая постепенно переросла в нечто гораздо более глубокое.
«Я знал, что вы, скорее всего, будете вести этот поезд», — сказал Колбек.
«Мадлен всегда рассказывает мне, какой у тебя график смен».
Эндрюс ухмыльнулся. «Такое ощущение, будто я на дежурстве двадцать четыре часа в сутки».
«Точно как мы», — мрачно сказал Лиминг.
«Поднимайтесь на борт, сержант. Мы отправляемся через пару минут».
«Есть ли способ уменьшить этот ужасный шум и грохот?»