Наступит день, и не один епископ сделает ставку на эту гонку.
Если вы мне не верите, приходите и убедитесь сами».
«Нет, спасибо, Джордж. Ты же знаешь, как я ненавижу толпу».
«Тебе следует присутствовать при кульминационном моменте Одиссея».
«Расскажите мне об этом после гонки», — попросила она.
«У тебя еще есть время извлечь из этого выгоду, Кэролайн. Я не шутил, когда сказал, что ты можешь сделать ставку на мою лошадь. Это верный путь к зарабатыванию денег».
«Но я не хочу зарабатывать деньги», — твердо заявила она, — «тем более таким образом. Я всегда считала азартные игры чем-то вульгарным. Это прибежище тех, кто хочет получить что-то даром».
«Это награда за риск», — пояснил он. «Если люди достаточно смелы, чтобы поставить кругленькую сумму на лошадь, они имеют право насладиться выигрышем».
Что в этом вульгарного?
«Это то, до чего я никогда не опустлюсь, Джордж».
«Попробуй — только один раз».
«Нет, извини. Я не могу».
«Не могли бы вы хотя бы рассмотреть возможность дать мне взаймы, чтобы я мог сделать ставку от вашего имени?» Она села со справедливым негодованием, и он быстро отступил. «Нет, нет, это было глупое предложение. Я беру его обратно. Ваши деньги принадлежат вам, и вы должны быть единственным арбитром того, как и когда их тратить».
«Именно таким я и намерен стать».
«Я больше не буду вас беспокоить», — сказал он извиняющимся тоном. «К тому же мне не нужен дополнительный капитал. Я уже сделал существенную ставку на Одиссея». Он взглянул на картину. «Я ожидаю, что он выиграет с преимуществом не менее трех чистых корпусов».
«Тогда я буду первым, кто тебя поздравит».
«Спасибо, Кэролайн».
Он коснулся ее руки с отстраненной привязанностью. Не имея больше собственных денег, чтобы вложить их в Одиссея, он надеялся, что сможет вытянуть из нее немного дополнительных денег, хотя и знал, насколько это маловероятно.
Он внутренне кипел от ее отказа. Почему его жена могла испытывать желание субсидировать сумасшедший дом, отказывая своему мужу в выгоде от своего богатства? Это было несправедливо.
«Джордж», — тихо сказала она.
'Да, дорогой.'
«Тот случай, о котором вы мне рассказали, меня встревожил».
«Я предпочитаю рассматривать это как высший знак одобрения».
Она была озадачена. «Одобрение? »
«Это поразительное подтверждение от одного из моих соперников, что Одиссей — бесспорный фаворит. Поскольку его невозможно победить в честной гонке, кто-то сделал все возможное, чтобы вывести его из нее».
«Я боюсь, что вы можете оказаться в опасности».
«Нет, моя дорогая, наши цели — Одиссей и его жокей».
«И вы говорите, что их будет защищать полиция?»
«С этого момента меры безопасности будут очень строгими».
«Хорошо». С трудом поднявшись на ноги, она подошла к камину и посмотрела на Одиссея. Ее муж подошел и встал рядом с ней. Она повернулась к нему. «Ты действительно веришь, что он может победить?»
«Да, Каролина», — ответил он, стараясь, чтобы в голосе не прозвучала нотка отчаяния. «Одиссей должен победить. От этого зависит все».
«Оставайся на месте!» — приказал мужчина. «Иначе я вышибу тебе мозги».
Это был не тот прием, которого ожидал Виктор Лиминг, когда он вышел из такси и пошел по подъездной дороге. Как только
сержант добрался до одной из надворных построек, оттуда выскочил крепкий человек, чтобы противостоять ему с дробовиком. Уставившись на сверкающие стволы, Лиминг решил подчиниться инструкции. Охранник бросил на него нелестный взгляд.
«Как тебя зовут, уродливый ублюдок?» — потребовал он.
«Детектив-сержант Лиминг из Скотленд-Ярда».
Мужчина хихикнул. «О, так ведь? Ну, если ты детектив, то я — Ангел, Истекающий Кровью Гавриил». Он ткнул оружием в Лиминга. «Скажи мне свое настоящее имя, ты, лживый дьявол».
«Я только что это сделал».
«Ты меня провоцируешь, да?»
«Что происходит, Шеймус?» — раздался голос.
Брайан Дауд прошёлся по подъездной дороге, чтобы посмотреть, что вызвало переполох. Лиминг показал удостоверение личности и объяснил, что пришёл по наущению Роберта Колбека.
«Почему он не пришел сам?» — спросил Дауд.
«Ему пришлось навести справки в другом месте — на конюшнях мистера Фидо».
«Вот тут-то и начались неприятности, сержант. Джона Фини убил один из приспешников Гамильтона Фидо, и они прислали мне голову парня, чтобы напугать меня, но меня так просто не напугаешь».
«Да», — признался Лиминг, остро осознавая, что дробовик все еще направлен на него. «Не могли бы вы убедить вашего друга убрать оружие?» Дауд кивнул, и Шеймус скрылся в ближайшем здании.