«Я не думаю, что вы найдете хоть одного члена парламента, который поддержит эту идею», — сказал Колбек с изумлением. «День Дерби — национальный праздник.
«Парламент приостанавливает свою работу, и многие из тех, кто сидит на его скамьях, отправятся в Эпсом. Это прекрасное событие, суперинтендант. Вам бы оно понравилось».
«Мне никогда не нравилось неконтролируемое веселье», — с отвращением сказал Таллис. «Это приводит к преступлениям, пьянству и блуду. Это поощряет низшие слои к грубым вольности. Я удивлен, что кто-то такой брезгливый, как вы, проявляет интерес к такому отвратительному событию».
«Нет ничего предосудительного в том, чтобы наблюдать за скачущими во весь опор лошадьми, сэр.
«Это вдохновляющее зрелище. Мой интерес к Дерби возник несколько лет назад»,
объяснил Колбек, "когда меня впервые пригласили в адвокатуру. Вы не представляете, сколько судебных разбирательств окружает гонку. Это может порадовать зрителей, которые стекаются
«Эпсому, но это также обогащает юристов, которые вовлечены в бесчисленные ожесточенные споры. Когда приближается Дерби, страсти накаляются. Вот почему суды всегда переполнены».
«Не говорите мне о страстях, инспектор. Мы — их жертвы».
«Если бы не чья-то страсть к победе в Дерби, нам бы не пришлось иметь дело с этим пугающим перечнем преступлений».
«Не могу сказать, что я чувствую себя напуганным, сэр».
«Ну, я знаю».
«Не проходит и дня, чтобы мы не собрали важную информацию».
«Но посмотрите, откуда это взялось», — сказал Таллис. «Вот что меня беспокоит. Самая важная информация на сегодняшний день поступила от клерка в отеле Wyvern и барменши в какой-то сельской гостинице. Ни один из них не приблизил нас ни на шаг к поимке убийцы».
«Это неправда», — утверждал Колбек. «Поскольку он был бдителен, Дейкр Рэдли заметил, что одна и та же молодая женщина останавливалась в его отеле и с лордом Хендри, и с Гамильтоном Фидо. Это было важно».
«Это могло бы быть так, если бы вы могли допросить женщину, но вы, похоже, не можете этого сделать. Почему?»
«Я занимаюсь этой проблемой, сэр».
«Решайте эту проблему более решительно».
«Да, суперинтендант», — сказал Колбек. «Что касается барменши в «Пастухе и пастушке», то она дала нам ценную информацию о характере Джона Фини и может сделать для нас еще больше».
«Каким образом?»
«Вы должны понять ее душевное состояние. Когда я рассказал ей о смерти Фини, Бонни Риммер была почти без чувств. Все планы, которые она строила с Фини, исчезли в одно мгновение. Это оставило ее раненой, сбитой с толку и поглощенной горем. Несколько дней спустя девушка все еще не оправилась от
«Удар. То, что я узнал от нее, — сказал Колбек, передавая то, что Мадлен Эндрюс, по сути, обнаружила, — было лишь частью истории. И это еще не все. Бонни Риммер обещала связаться со мной, когда сможет мыслить более ясно. Например, она говорила о памятных подарках, которые ей подарила Фини».
«Памятные вещи?» — фыркнул Таллис. «Какая от них польза?»
«Это ключ к пониманию того, каким человеком на самом деле был Фини, сэр».
«Мы знаем, что он за человек — мертвец. Он жертва убийства, инспектор. Вместо того чтобы больше о нем беспокоиться, вам следует сосредоточиться исключительно на его убийце».
«Мне нужна помощь парня, чтобы сделать это», — сказал Колбек, — «и я очень надеюсь, что он мне ее предоставит. Мертвецов никогда нельзя сбрасывать со счетов как источник информации. Джон Фини — как раз такой случай, сэр. Я верю, что он восстанет из могилы, чтобы помочь нам».
«Дай-ка мне взглянуть, Китти».
«Нет», — ответила она.
«Покажи мне, куда он тебя ударил».
«Нет смысла, Гамильтон. Синяк уже прошел».
«Какая сторона головы это была?»
«Оставьте меня в покое. Это больше не имеет значения».
«О, да, это так», — строго сказал Гамильтон Фидо. «Это имеет огромное значение для меня и Маркуса. Никто не тронет тебя безнаказанно. Теперь, пожалуйста — дай мне посмотреть».
Китти Лавендер и букмекер находились в одной из комнат, которые он арендовал для нее недалеко от ипподрома. Все ее попытки скрыть травму были тщетны. Он был настойчив. После очередного раунда протестов она в конце концов сдалась.
«Вы слишком много шума из-за этого поднимаете», — сказала она.
«С какой стороны?»
'Слева.'
Он осторожно откинул ее волосы назад и увидел, сколько пудры она использовала на виске. Достав платок, он сначала облизнул его, а затем осторожно приложил к ее голове. Когда пудра была вытерта, медленно проявился рудиментарный синяк. Фидо был в ярости.