"Да, Роберт, и я объяснил ей, как сюда добраться. Сначала она испугалась приезда в большой город, но мне удалось развеять ее страхи".
Поскольку я знал, что она будет беспокоиться о стоимости поездки, я последовал вашему совету и отдал ей деньги, которые вы предоставили».
«Это самое меньшее, что я мог для нее сделать», — сказал он.
«Это было типично для тебя».
«Она ключевой свидетель, Мадлен. Бонни Риммер знает о Джоне Фини то, чего никто другой нам рассказать не может. Я оплачу все ее дорожные расходы».
«Суперинтендант уже отдал вам деньги ?»
«Нет», — уныло ответил Колбек. «Мне нужно найти убийцу, прежде чем мистер Таллис возместит мои расходы. Он по-прежнему утверждает, что мой визит в Ирландию был в значительной степени пустой тратой времени».
«Это смешно!»
«Попробуйте сказать ему это».
Она хихикнула. «После того, что вы о нем сказали, — вспомнила она, — я буду избегать его как чумы».
«Хотя он ваш коллега?»
«Я не работаю в детективном отделе».
«Официально нет», — сказал он, — «но ты работаешь на меня, а это одно и то же. Ты самая очаровательная помощница, которая у меня когда-либо была».
«А как насчет сержанта Лиминга?»
Колбек рассмеялся. «Даже его жена не осмелилась бы назвать Виктора очаровательным».
Природа так решила. Однако он — все, чем должен быть полицейский, и это все, что имеет значение в долгосрочной перспективе».
«Где ты будешь завтра?»
«Возвращаемся в Эпсом с Виктором».
«Вы слышали что-нибудь о Дерби?»
«Мы мало что слышали, Мадлен. Все говорят о перспективах Одиссея лорда Хендри — за исключением Гамильтона Фидо, конечно. Он уверен, что фаворит будет побежден. Коэффициенты могут этого не отражать, но в глубине души — если можно так сказать, что букмекер обладает такой вещью — он верит, что победит Мерри Легс».
«Отец склонен поддержать Принцессу Огня».
«Мистер Фидо говорит, что она участвует в гонке только ради опыта».
«Кого ты поддержишь, Роберт?»
«Я действительно не знаю», — признался он. «Я пытался мысленно отделить лошадей от их владельцев, и мне это оказалось трудно. Лошади все прекрасные животные, смею сказать, но хозяева — довольно невзрачное трио».
«Лорд Хендри сух и отчужден. Гамильтон Фидо заслуживает доверия так же, как бумажное ведро, наполненное морской водой. А Брайан Дауд, как я узнал сегодня, не всегда говорит правду».
«Так куда же вы вложите свои деньги?»
«Меня очень привлекает Алеппо».
«Если я приеду на Дерби, я буду болеть за него до упаду».
«Не торопись, Мадлен. Я еще не решил, на какой лошади ехать. Что касается Дерби, — продолжал он, — ты там будешь так или иначе».
«Отец будет очень ревновать. Он сегодня днем работает».
«Тогда он должен быть благодарен, что не водит один из спецпоездов в Эпсом. Мы сегодня ехали на таком. Он был забит до отказа».
«Но теперь, по крайней мере, поезда ходят в Эпсом».
«Да», — согласился он, кивнув. «В старые времена приходилось садиться на поезд на станции Найн-Элмс, благодаря железной дороге Брайтона и Саутгемптона».
«Когда вы выходили в Кингстоне, водители такси брали с вас непомерную плату за то, чтобы вы проехали несколько миль до Эпсома. Теперь все изменилось. Вы можете сесть на поезд на станции London Bridge и проехать весь путь».
«Я надеюсь сделать именно это в среду, Роберт».
Он ответил на ее улыбку. «Ты сделаешь это, Мадлен», — нежно сказал он. «Я просто надеюсь и молюсь, чтобы Бонни Риммер пришла к тебе до этого. Нам нужна ее помощь. И есть еще кое-что, что нам нужно».
'Что это такое?'
«Период затишья перед Дерби», — сказал он ей. «У нас и так достаточно преступлений, с которыми нужно разобраться. Сейчас нам нужен долгий, тихий, спокойный, законопослушный период времени».
Морось превратилась в проливной дождь. Он был таким настойчивым, что собак заперли в вольерах, вместо того чтобы выпустить их побродить по дому. Посреди мокрой, ветреной ночи все крепко спали в постелях.
Никто не слышал, как взламывались ставни, и не слышал звона стекла, когда панель разбивалась, чтобы пролезть внутрь. Когда задвижка была отпущена, створка окна поднялась вверх, и вор перелез через подоконник. Радуясь, что наконец-то оказался вне дождя, он огляделся в темноте.
«Ну, Одиссей, — сказал он себе, — где ты ?»
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Лорд Джордж Хендри был совершенно растерян. Ошеломленный, раненый и с пустыми глазами, он сидел в своей библиотеке и смотрел на позолоченную раму, которая когда-то окружала портрет Одиссея. Лошадь теперь понесла. Рама все еще висела над мраморным камином, но картина маслом была вырезана и удалена. Он был безутешен. Лорд Хендри не просто оплакивал потерю своего жеребенка и огромную сумму денег, которая стоила увековечения животного на холсте. Для него кража была ужасным предзнаменованием.