«А может, времени тут не бывает».
Сама не знаю, что меня так обеспокоило, но нервничала я сильно.
Ступни ныли, живот подвело от голода, усталые колени болели. Бесконечные сумерки наконец стали гаснуть. Пак остановился и взглянул на небо; над вершинами деревьев высветилась огромная луна, так близко, что на поверхности виднелись кратеры и впадины.
— Пожалуй, на ночь остановимся, — неохотно выговорил Пак и криво усмехнулся. Я без сил рухнула на замшелое бревно. — Мы же не хотим, чтобы ты случайно забрела на танцующий курган или бросилась в нору за белым кроликом. Пошли, я знаю место… тут недалеко, сможем поспать без помех.
Он взял меня за руку и заставил подняться. Все тело возмущенно запротестовало, и я едва не рухнула обратно наземь. Я устала, злилась и меньше всего на свете хотела куда-то идти. Чуть в стороне, за деревьями, приветливо блеснуло озерцо. Вода рябила в лунном свете; я машинально потянулась к мерцающей зеркальной поверхности.
— Давай там остановимся? — попросила я.
Пак едва взглянул на пруд, скривился и повлек меня дальше.
— Нет-нет, — живо возразил он. — Слишком много нечисти таится под водой: келпи, водяные, русалки и все такое. Лучше не рисковать.
Темный силуэт разбил идеально-ровную гладь пруда, и по всей поверхности воды поплыли расходящиеся круги. На меня уставилась безумными белыми зрачками лошадиная морда, угольно-черная и гладкая, как у морского котика. Я вздрогнула и поспешила прочь.
Через несколько минут мы оказались у подножия огромного искривленного дерева с узловатой и грубой корой. Казалось, будто из ствола выглядывают чьи-то лица, будто сморщенные старикашки лезут друг на друга и с негодованием размахивают скрюченными пальцами.
Пак наклонился к самым корням и постучал. Я подсматривала из-за его плеча и вдруг заметила у подножия дерева миниатюрную дверцу, едва ли с фут высотой. К моему изумлению, дверца скрипнула, распахнулась, и наружу высунулась подозрительная физиономия цвета грецкого ореха.
— Чего? Кто здесь? — проворчал высокий и скрипучий голос, а я все таращилась в удивлении.
На голове у странного человечка спутанными прутиками торчали волосинки. Коричневая туника и того же цвета лосины делали его похожим на ожившую веточку с черными блестящими бусинами глаз.
— Добрый вечер, Лешик, — учтиво поздоровался Пак.
Человечек исподлобья взглянул на возвышающуюся над ним фигуру, заморгал и наконец проскрипел:
— Плутишка Робин? Давненько тебя тут не было. Что привело тебя к моему скромному дереву?
— Провожаю кое-кого, — ответил Пак, отодвигаясь в сторону, чтобы лесовик сумел разглядеть меня получше.
Глазки-бусинки сфокусировались на мне и растерянно замигали. И вдруг округлились, расширились, и Лешик опять воззрился на Пака.
— Это… Неужели это…
— Именно.
— А она…
— Нет.
— Ох ты как… — Лешик широко распахнул дверь и поманил нас внутрь лапкой-веточкой. — Входите, входите. Ну же, скорее. Пока вас не заметили дриады, сплетницы негодные…
Он исчез внутри, а Пак повернулся ко мне.
— Я туда ни в жизнь не помещусь, — тут же воскликнула я, не дав ему и рта раскрыть. — Мне туда вообще никак не упихнуться, если только у тебя не найдется волшебного мухомора, который уменьшит меня до размеров осы. Но я ничего такого есть не стану. Я смотрела «Алису в Зазеркалье».
Пак хмыкнул и взял меня за руку.
— Просто закрой глаза, — велел он. — И иди.
Я послушалась, но все равно ждала, что вот-вот воткнусь носом в дерево, по милости Робби, этого величайшего в мире хулигана. Мне очень хотелось приоткрыть один глаз и посмотреть, но я сдержалась. В воздухе потеплело, позади меня хлопнула дверь, а потом Пак сказал, что теперь можно снова смотреть.
Мы оказались в уютной круглой комнатке со стенами из гладкого красного дерева и моховым ковром, устилающим пол. Посередине на трех пеньках лежал плоский булыжник, выполняющий роль стола. На нем красовались ягоды размером с футбольные мячи. На противоположной от входа стене висела веревочная лестница, уходящая вверх. Я чуть не грохнулась в обморок, когда проследила взглядом, куда же она ведет. Над нашими головами ползали по стенам или мельтешили в воздухе десятки насекомых, а конца стволу и вовсе не было видно. Каждый жучок, размером с кокер-спаниеля, люминесцентно светился желтовато-зеленым.
— Ты тут все переделал, Лешик, — заметил Пак, усаживаясь на груду меха, изображающую диванчик. Я вгляделась повнимательнее, заметила беличью голову и торопливо отвернулась. — Когда я в прошлый раз заглядывал, тут было самое обычное дупло.