Если бы она сказала это слово чуть погромче, получился бы львиный рык. Она отвернулась, изображая гнев, но любопытство взяло верх. Эрика немного успокоилась.
— И где это? Кто убитый?
— Ни малейшего представления. Большой белый дом — если идти от мельницы, первый поворот направо.
Эрика посмотрела на него внимательно. Выражение лица у Патрика было странное.
— Большой белый дом? Сруб?
Патрик попытался вспомнить, как выглядел дом, и кивнул.
— Сруб. На почтовом ящике фамилия Франкель.
— Я знаю, кто этот человек. Вернее, эти люди. Аксель и Эрик Франкель. Ты же знаешь! Эрик Франкель — это ему мы отнесли эту нацистскую медаль на экспертизу.
Патрик остолбенел. Как он мог забыть? К тому же Франкель — такая редкая фамилия.
Майя весело болтала сама с собой в гостиной на языке, понятном во всем мире только ей одной.
Они вернулись в отдел только к вечеру. Приезжал криминалист Турбьёрн Рюд со своими помощниками. Они основательно зафиксировали все, что можно было зафиксировать, и уехали. Покойника увезли — теперь дело за судебными медиками. Пусть колдуют.
— Ничего себе понедельничек, — вздохнул Мельберг, выходя из машины в подземном гараже.
— Да уж, — согласился Йоста. Он никогда не бросал слов на ветер.
Когда они вошли в помещение, Мельберг едва успел уловить мелькнувшую тень, как через секунду пес уже облизал ему физиономию, опершись лапами на плечи.
— Кончай! — рявкнул Мельберг.
Пес опустил уши и, понуро виляя задом, поплелся в приемную к Аннике. Ладно, хоть одна душа ему искренне рада. Мельберг вытер лицо тыльной стороной ладони и проворчал что-то для порядка. Йоста с трудом сдерживал смех.
У себя в кабинете он, все еще похохатывая, уселся за стол — и вздрогнул от удивления, услышав хорошо знакомый крик.
— Эрнст! Эрнст! Иди сюда!
Йоста удивился. Эрнста уволили уже довольно давно, и он не слышал ни слова, что тот собирается вернуться на работу.
— Эрнст! Кому сказано — иди сюда!
Йоста высунул нос в коридор. Мельберг, красный от злости, показывал на что-то на полу. Рядом, поджав хвост, стоял понурый пес.
— Эрнст! Что это?!
Пес изо всех сил пытался сделать вид, что не понимает, о чем речь. Но кучка на полу говорила сама за себя.
— Анника! — заревел Мельберг.
Секретарша отдела появилась ровно через две секунды.
— Оп-ля, — сказала она весело, — несчастный случай. Дорожное происшествие.
Пес благодарно на нее посмотрел и подошел поближе.
— Дорожное происшествие! Эрнст накакал на пол!
Тут уже Йоста не удержался и прыснул. Попытался прекратить, но засмеялся еще сильней, да так заразительно, что смешливая Анника тоже захохотала.
— Что у вас происходит? — с любопытством спросил подошедший Мартин. За спиной его стояла миниатюрная Паула.
— Эрнст… — Йоста задыхался от хохота. — Эрнст наложил кучу.
Мартин непонимающе уставился на Йосту, но когда тот перевел взгляд с аккуратной кучки на полу на Мельберга, все стало ясно.
— Ты что, назвал щенка Эрнстом? — Ему тоже стало смешно.
Теперь не смеялись только готовый вот-вот взорваться Мельберг и ничего не понимающая Паула.
— Потом объясню, — успокоил ее Мартин и суставом указательного пальца вытер слезу в углу глаза. — Неплохо придумано, Бертиль!
— Что ж, посмеяться тоже не грех. — Мельберг принужденно улыбнулся. — Анника, проследи, чтобы все было убрано… Невозможно работать.
Он проворчал что-то и уселся за письменный стол. Пес несколько раз перевел глаза с Анники на Бертиля, потом решил, должно быть, что гроза миновала, и, помахивая хвостом, подошел к новому хозяину.
Остальные удивленно переглянулись. Что-то этот приблудок нашел в их начальнике, чего они, очевидно, не заметили.
Весь вечер она думала об Эрике Франкеле. Эрика была не особенно хорошо с ним знакома, но одно несомненно: Эрик и его брат Аксель составляли неотъемлемую часть общественной жизни в Фьельбаке. «Докторские сыновья» — их так и называли в городке, хотя прошло уже не меньше пятидесяти лет с тех пор, как их отец работал здесь врачом, и не меньше сорока, как он ушел из жизни.
Сравнительно недавно она была у них. Братья жили в старом родительском доме, оба не женаты, и у обоих одно и то же хобби — пламенный интерес к нацистской Германии, хотя у каждого по-своему.
Эрик преподавал историю в старших классах, а после ухода на пенсию продолжал собирать коллекцию, посвященную нацизму. Аксель, старший брат, был как-то связан с центром Симона Визенталя. Она слышала, что у него во время войны были какие-то крупные неприятности.