Со слов Евсена, славги имели все шансы собрать армию в сорок тысяч бойцов, перевооружить такое войско являлось непростой задачей. А ведь ещё нужно было сделать броню, топоры, наконечники для копий и стрел. В запасе у нас оставалось от силы несколько месяцев, но учитывая всё нарастающий приток мастеров, я надеялся успеть.
В редкие часы отдыха я сосредотачивался на своих мыслях, пытаясь обратить их к Преодолителю. Если бы я только мог знать, кто он мой невидимый союзник и защитник, какова его природа?! Может тогда мне стало бы проще найти с ним общий язык? Но о своём новом помощнике я, по-прежнему, не знал ничего.
Я вспоминал свою жизнь, с детства, проведённого в горах, и по сей день, пытался дать оценку своим поступкам, обращался к Преодолителю с мысленными вопросами касательно различных ситуаций. Я заметил, что мой невидимый друг не всегда реагирует одинаково. Иногда он отзывался волной тепла или холода идущей по телу, порой я ощущал жжение на спине или покалывание в кончиках пальцев. Я сильно надеялся, что это и была та настройка, о которой говорил мне Бижот.
Однажды утром я понял, что теперь могу попасть домой. Я не знаю, как это произошло, новое знание пришло само. Этот факт, отныне, осознавался мной, как данность, и сделать это мог только Преодолитель.
Мысленно поблагодарив своего союзника, я отдал распоряжения помощникам из числа опытных кузнецов и углубился в лес. Отойдя от рабочего посёлка на достаточное расстояние, и убедившись, что поблизости никого нет, я перенёсся в небольшой дом Валдая в Елзаре, который ему предоставил для проживания князь.
Застать друга дома я даже не надеялся, но посчитал, что это самое благоприятное место для моего неожиданного появления в городе. Кивнув часовому, ошарашенному моим выходом из надёжно охраняемого помещения, я спустился с высокого крыльца, и неторопливой походкой направился к тренировочному лагерю.
Валдая я нашёл сразу. Его сильную гибкую фигуру я заметил ещё издалека. На глазах учебной группы, наблюдавшей за своим наставником с открытыми ртами, он бросил один за другим четыре ножа в столб, стоящий в двадцати шагах от него. Все снаряды легли точно в центр красного круга, обозначающего сердце врага на ростовой мишени.
- Я нашёл путь домой! - просто сообщил я ему. - Хочу попробовать немедленно, ты со мной?
- Разумеется. Только отдам необходимые распоряжения ученикам и предупрежу других инструкторов, что отлучусь ненадолго.
В дом к Валдаю мы возвращаться не стали, дабы не вызывать ненужных подозрений, на этот раз, своим неожиданным исчезновением. Мы снова углубились в лес, и отойдя на достаточное расстояние я вдруг понял, что безумно боюсь очередной неудачи.
- Смелей! - подбодрил меня товарищ, догадавшись о моих чувствах.
Я подошёл к нему вплотную и обнял для верности за плечи. Закрыв глаза, я в сотый раз представил себе свой дом в Нижнем логе и лицо Машуни. До тоски, до душевной боли я захотел снова прижать к себе дочь. Дома должно было заканчиваться лето, перед моим мысленным взором возник фруктовый сад, залитый тёплым солнцем, я явственно ощутил запах спелых яблок и мёда. В какой-то момент сработал Преодолитель.
На этот раз переход длился значительно дольше, чем обычно. Я ощутил себя зависшим в бесконечной пустоте, без тепла, света и звука, но я чувствовал, как бьётся рядом сердце Валдая. Затем нас сильно тряхнула какая-то неведомая сила, и я, наконец, почувствовал под ногами твёрдую почву.
Свет родного Фомалькона, тёплого и ласкового, заливал знакомый до боли сад, но вожделенного аромата яблок и мёда я не уловил. Всё заглушал отвратительный и страшный запах гари, перенасытивший воздух.
На месте моего дома виднелись только две закопчённые печи, сиротливо смотревшие в небо кирпичными трубами. Эти два уцелевших останца моей прошлой жизни, окружало чёрное, как ночь пространство выжженной земли с обгоревшими руинами жилища.
Отказываясь верить в происходящее, я на непослушных ногах подошёл к своему уничтоженному дому. Уже не подчиняясь разуму, я как в бреду ходил по давно остывшим головешкам, тревожа серый пепел, словно пытался отыскать там что-то родное, потерянное навсегда.
Я упал на колени посреди пепелища, не в силах больше держаться на ногах. Крик полный боли и отчаяния готов был сорваться с моих губ, но крепкая, холодная рука ужаса больно сдавила мне горло, мешая дышать.
- Машуня! Доченька! - прохрипел я, силясь проглотить горький, липкий комок, перекрывший мне гортань.
- Талгат! - сильная ладонь друга легла мне на плечо, но я знал, что он больше ничего мне не скажет, потому, что все слова мира были здесь уже бесполезны.
Мы так и стояли молча, и я не знаю, сколько прошло времени.
- Талгат! Валдай! - прозвучал знакомый голос за спиной. - Да вы спятили оба, раз явились сюда!
Это был Родлен, начальник стражи Нижнего лога, рядом с ним топтались ещё несколько дружинников. Увидев моё лицо, он мгновенно всё понял, и поспешил добавить:
- Успокойся, твоя дочь жива.
- Но... что...? - я не мог внятно говорить.
- Быстро уходите! Постарайтесь никому не попадаться на глаза, все вы теперь вне закона. Встретимся через два часа за Восточным кладбищем, там и поговорим.
Соблюдая осторожность, мы покинули город и благополучно добрались до кладбища. От старых надгробий, густо поросших мхом, веяло покоем и умиротворением, я клал ладони на серый шершавый камень, разогретый на солнце, и чувствовал, как унимается во мне нервная дрожь.
Дочь была жива! Всё остальное уже не могло являться причиной для горя и лишь пополняло число, уже ставших привычными, досадных неурядиц. Мне не терпелось выслушать рассказ Родлена, прижать к себе Машуню и поговорить по душам с тем, кто спалил мой дом.