И вот — пробный шар.
Лев Николаевич нервничал. Конечно, ему ничего не грозило. Пока. Он всегда мог бы сказать, что нашел этот кошелек. И поди — опровергни…
Мда.
А вообще, от таких игр становилось тревожно. Из-за чего он мистики и плеснул в их разговор. Полкило рубинов — серьезный аргумент. Если на таком примут — не отвертишься. Хотя едва ли этот Филипп Аркадьевич побежит его сдавать. Но все равно — подумать над тем, как прикрыться следовало уже сейчас. И кого включить в этот бизнес, и как. Ну и легализовывать это как-то все требовалось, чтобы у Николая Павловича нехороших тревог не возникало…
[1] 5 карат — это примерно 1 грамм.
[2] В бытовавшей системе исчисления в России 1845 года фунт — это 0,4095 кг, пуд — 16,38 кг (40 фунтов), ласт — 1172,36 кг (72 пуда).
[3] Кислород получался нагревом оксида ртути, водород подачей водяного пара на разогретый цинк. Пары ртути в первом случае осаждались при прохождении кислорода по стеклянному змеевику холодильника. Сырье можно было повторно использовать, восстанавливая цинк из оксида и окисляя ртуть заново. Подробно описывать не стал во избежание.
Часть 1
Глава 5
1845, май, 3. Казань
— На морском песочке я Марусю встретил, — бурчал себе под нос песенку Попандопуло Лев Николаевич, въезжая в кремль.
Новость о прибытии в Казань цесаревича разлетелась по городу словно ударная волна. Казалось, не прошло и пятнадцати минут, как каждый обыватель об этом узнал. А буквально через несколько часов пришел в особняк Юшковых, точнее, уже Толстого, и вызов к губернатору.
Срочный.
Два плюс два молодой граф складывать умел неплохо.
Да и после того, что Лев Николаевич сделал, было бы странно не пригласить его для личного знакомства. Это с одной стороны, а с другой — цель визита наследника империи в провинциальный городок выглядела совершенно неясной.
Что он тут забыл?
С презервативами, то есть, кондомами, ситуация пока не развернулась. Тем более что Анне Евграфовне он более ничего не отправлял, ставя свою нечистоплотную подельницу под удар общества.
Селитра пошла, но пока еще не вышла на нормальный уровень. Да, потенциально много и вкусно, но едва ли это все имело сейчас интерес для таких крупных фигур, как цесаревич.
Что еще?
Про рубины тот практически наверняка не знал.
Про револьверы — тоже. Строго говоря, Лев Николаевич на свой страх и риск занимался опытами с револьверами, пока шло оформлением разрешения на оружейное ремесло. Да, губернатор все знал, как и начальник полиции Казани тоже. Через что только и удавалось избегать ухода доносов наверх. А народ писал, все ж таки дело серьезное[1] и очень приятное: донос многим души греет и улучшает пищеварение. Как там пелось в песне? У дятла не болит башка, в порядке печень и кишка…
А все остальное… оно совсем мелочи и не имело никакого политического или тем более геополитического значения. Так что цель визита Александра Николаевича находилась за пределами понимания молодого графа. Не из-за чайной же он приехал в самом деле?
Вот Лев Николаевич и напевал себе эту песенку, стараясь как-то успокоиться.
Было нервно.
Опыт прошлой жизни показал — начальство не всегда адекватно, даже если оно толковое. А тут, насколько молодой граф знал, имелась и личная заинтересованность: Александр Николаевич был близок со своей сестрой, которую из-за Льва под домашний арест сажали. Так что радости от потенциальной встречи не испытывал ни малейшей…
Коляска остановилась у особняка губернатора.
Лев Николаевич вышел из нее и, с трудом удерживая маску равнодушия, отметил приличное количество военных. Причем не местных, а столичных. У цесаревича-то свита все ж немаленькая имелась. Включая силовое крыло. Не сказать, что прям толковое, но их много. А ему нельзя даже нормальное оружие открыто носить.
Вон — трость свою с клинком оставил дома.
Знал — не пустят.
Поэтому взял самую обычную, выбрав покрепче с бронзовым утяжелителем в рукоятке. Да и пистолетов малых прихватил максимум, рассовав их вместе с ножами по всем доступным местам. Не перегибая, разумеется. Стараясь сделать так, чтобы со стороны наличие этого арсенала было не наблюдаемо. Для местных…
Вошел он, значит.
Доложился.
И остался стоять, ожидая вызова. Заодно поглядывая на окна и прикидывая перспективы. Так-то он для себя давно решил. Если пойдет что-то не так — уйдет в подполье и устроит им тут всем «Кузькину мать». А то расслабились элиты, расслабились. Давно их никто не щипал за вымя кусачками.