— Сейчас я могу их понять, — чуть помедлив, ответил Виктор Александрович. — Мы самый первоклассно вооруженный эскадрон в империи. И наше уничтожение станет оплеухой Государю. Но в тот раз… Зачем?
— Видимо, я навлек на вас беду.
— Вы?
— Весь этот имамат прокси Великобритании. Горцы об этом в основном не знают, но воюют они здесь не за свои интересы, а за Лондон и на деньги Лондона. А я, судя по всему, слишком сильно засветился. Новая технология производства селитры, которая в скором времени закроет России всякую потребность в ее импорте. Теперь еще и оружие.
— Вы думаете, что дело в вас?
— Если связывать тот случай и этот, то да. Просто выставили ценник за мою голову и все. Мне кажется, что самым разумным будет вернуться. Нас явно ведут и будут пытаться уничтожить. Сведений о накоплении каких-то значимых сил горцев в этих краях у нас нет. Но сами понимаете — это не аргумент. Две-три тысячи они всегда собрать могут.
— И как мы дальше жить будем? — холодно спросил ротмистр.
— Тогда будьте начеку и велите всем зарядить оружие. Неизвестно, нападут на нас сегодня или станут загонять. Но подстраховаться стоит…
— Ваше императорское высочество, — присела в натуральном книксене[3] Анна Евграфовна Шипова. — Рада вас видеть.
— Не лги мне, — фыркнула Мария Николаевна.
— Вы помогли урегулировать конфликт со Львом Николаевичем. Я, признаться, не знала, как и разрешить эту трудность. И премного вам благодарна за это.
— А вы пробовали ему заплатить?
— Что?
— Я слышала присказку нашего пошляка на эту тему, но все же. Мой брат уладил все достаточно просто — дал ему денег. Вернув ваш долг и небольшой довесок сверху.
— Банально.
— Вы столько с ним имели дело… неужели вам это в голову не пришло?
— Признаюсь, нет. Мне казалось, что Лев готов вкладываться в репутацию.
— Вашу репутацию? — усмехнулся Мария Николаевна. — Он от вашей затеи не выигрывал ни-че-го. — по слогам произнесла она последнее слово.
— А что за присказка? — попыталась снять растущее напряжение Анна. — Я с ним давно не общалась и не очень понимаю, о чем речь.
— Брат рассказал. Представьте. Дом терпимости. Утро. Молодой офицер одевается и собирается уходить. И тут девица ему заявляет: «Поручик! А как же деньги?», на что этот лихо молодец ей отвечает: «Гусары денег не берут!» и уходит.
— Оу…
— Озорник Лёва, озорник. Надо будет его выписать в столицу. Представляете, какими красками наша светская жизнь заиграет?
— Мария Николаевна, — с легким ужасом произнесла Анна Евграфовна, — боюсь, что вы не понимаете, с каким чудовищем имеете дело. Его ведь даже на дуэли сейчас пристрелить не получится. А уж он, будьте уверены, побьет многих.
— Не будьте такой букой! — хохотнула герцогиня Лейхтенбергская. — Вы даже представить себе не можете, как я устала от этих правильных лиц. Синяк или выбитые зубы придали бы им хоть немного жизни.
— А если он обернет свою язвительность против вас?
— Уже обернул.
— Да⁈ Серьезно⁈ — ахнула графиня.
— Мне донесли, что у нижегородских драгун появилась новая полковая песня. Там некая Маруся провожает своего возлюбленного на войну, и слезы льет… хм… прямо на его копье.
— О, Боже! — ахнула Анна Евграфовна. — Каков нахал!
— Какая самоуверенность! — хохотнула Мария Николаевна.
— Государь уже знает?
— Я беседовала с Дубельтом, Орловым и Чернышевым. Решили это сглаживать. Наш милый мальчик определенно обижен и имеет все основания злиться. Кроме того, мой брат опасается, чтобы он не покинул страну, оставив и службу, и дела. Отец же… для него такие намеки совершенно неприемлемы.
— Может, и неплохо стало бы?
— Лев, несмотря на колючесть, очень деятелен и толков. Чернышов поначалу пришел в бешенство оттого, что наш милый мальчик обратился к папе в обход него. Но теперь наоборот — сменил гнев на милость.
— Отчего же?
— Наш проказник выдумал там какую-то дорогу, которая очень сильно может что-то поменять на Кавказе. Не вникала в суть вопроса. Однако и Чернышов, и папа с ней сейчас много возятся. И, говорят, светлейший князь Воронцов, наш наместник на Кавказе, изрядно возбудился.
— Разрешение травли Лобачевского, — загнула Анна Евграфовна пальчик. — Остановка великого пожара в Казани с помощью артиллерии. — загнула она второй пальчик. — Начало производство селитры по какой-то новой методе. Выдумка лифчиков, прокладок и ладных кондомов. Теперь еще и дорога. Не много ли для его лет?
— Вы забыли еще оружие. — улыбнулась великая княжна. — Он так что-то сотворил, хотя я и не понимают. И он уже успел отличиться на Кавказе. Как мне сказал братец — на Георгия, но ему дали поручика и Анну.