— Очень похоже на ассигнации, от которых мы совсем недавно отказались, — заметил Штиглиц, когда Александр Максимович закончил читать.
— Ассигнации можно было использовать для розничной торговли, — возразил Княжевич, — и вывозить за пределы России. А тут — нет. Как вы понимаете, это очень сильно сдержит инфляцию.
— Нельзя, не значит, что не будут. Впрочем, я соглашусь, сдерживать горячечные порывы этих гуляк станет многократно проще. Да и едва ли у дворян окажутся в больших количествах эти векселя. Они скорее зерно станут продавать за кредитные рубли или звонкую монету. Иначе как они потом в Париж поедут или купят французское вино?
— В этом, конечно, немалая сложность… да… Как заводчикам закупать еду на такие векселя, если ее не будут продавать?
— Почему не будут? — удивился Штиглиц. — Будут. Ограниченно, но будут. А вообще, тут пока не попробуешь — не поймешь.
— Риски… репутационные риски… — покачал головой император.
— Николай Павлович, — осторожно и даже робко произнес Княжевич. — Так ведь риски все на тех учредителей переносятся.
— Даже не на них, а на управляющего, — возразил Штиглиц. — Всегда его можно сделать виновным во всем. Учредители тут пострадают только если все очень быстро испортится. А годиков пять — десять покрутится уже их и не вспомнят.
— Думаете?
— Уверен.
— Тогда мне это все очень нравится, — весьма неуверенным тоном произнес министр финансов. — Мы можем начать ассигнования, то есть, выделение векселей под всякие рода производственные цели, не опасаясь повредить бюджету.
— А сборы налогов? — хмуро спросил император. — Меня волнуют в первую очередь они.
— Государь, — осторожно начал Штиглиц. — Лев Николаевич предлагает начать массовое строительство железных дорог с узкой колеей, да в один путь. Чтобы максимально быстро охватить наибольшие площади России.
— Мечты… — отмахнулся император.
— Вы знаете, сколько сил и средств тратят помещики, чтобы довести выращенное ими зерно до рынков сбыта? — спросил директор Госбанка.
— Примерно сопоставимые с годовыми поступлениями в казну, — ответил за императора Княжевич. — Но это никак не монетизируется.
— Вот именно! Вот именно! — заметил Штиглиц. — Помещики просто берут своих крепостных и бесплатно их гоняют извозом за их собственный счет по шесть-семь недель в году. Все это время крепостные могли бы и своими делами заниматься, увеличивая прибыток. Если же появится железная дорога, пусть даже такая слабенькая, то нужды в этом обширном извозе попросту не станет. И мы через некоторое время получим дополнительные поступления в казну.
— Вы уверены?
— В Великобритании создание в свое время сети каналов привело именно к этому эффекту. Сильно увеличилась товарность сельского хозяйства, снизились издержки и увеличилось благополучие землевладельцев. Сейчас же они их заменяют железной дорогой.
— Ну… Они могут себе это позволить.
— В бедной Пруссии[5] сейчас активно строят железные дороги и там тот же самое происходит. Село прямо расцветает, так как теперь может вывозить нормально плоды своего труда. В нашем случае, конечно, куда важнее связать южные губернии с северными, чтобы обеспечить более удобное перетекание продовольствия.
— Если же заменить повсеместно барщину фиксированным оброком… — осторожно добавил Княжевич.
Император на него зыркнул.
Остро.
Но не злобливо.
— Поясните.
— Я общался со многими помещиками. Крестьяне не заинтересованы в том, чтобы пахать больше и осваивать новые приемы. Даже если во время барщины используют их вполне умело. Они стараются сделать минимум. Просто чтобы прожить. А остальное — трава не расти. Тут же, если будет строго фиксированный оброк, то появится стимул стараться, ведь все, что сверху, пойдет уже тебе. Особенно если этот оброк будет разумным и достаточно легко достижимым.
— А дворяне не взбунтуются?
— А много из них сельским хозяйством занимаются? — мягко улыбнулся Княжевич. — Большинство и в поместьях-то своих не бывают. И там в лучшем случае проказничают управляющие, которые порой хуже врагов для крестьян. Уверен, что почти все дворяне с облегчением вздохнут, если их крепостные станут обязаны приносить им деньги, а не зерно. Ведь это получается, что и управляющих можно уволить, ограничившись выборным старостой из крепостных. Ему просто по головам нужно будет пересчитать людей и собрать с них оброк, передав помещику.