Иные из нас знали некоторых членов Совета лично. Одна женщина уже несколько раз приходила поговорить с одним и тем же человеком – ее отцом, который спешил к ней и застыл в истории. Есть и другие, кто навещает родственников.
Увитая плющом башня, подножие которой скрывают дым и рыжая пыль, скотовозы, оборудованные нарами, сумасшедший дом, обшитые панелями вагоны-лаборатории, вагоны-столовые, вагоны-арсеналы и церковь, за ними открытые платформы с землей – огороды и кладбище с кенотафами, вагон из отполированных водой бревен, похожий на луковицу мешок с плазмой и тремя сгустками – все, что осталось от тех, кого застигло внутри излучение Вихревого потока, – и, наконец, последний вагон, словно откушенный железными зубами там, где обрывается застывший миг. Все эти замершие вагоны ждут, когда смогут спасти нас.
Мы играем вокруг них; мы приходим к ним. Некоторые приходят молиться. Земля вокруг Железного Совета усеяна записками.
Милиционеры, их ученые и маги ищут способ силой воздействовать на поезд, но временной голем просто существует, и их примитивные атаки не действуют на него. А мы возвращаемся, снова и снова.
Возможно, пройдут годы, прежде чем мы расскажем историю Железного Совета: как его создали, как он создал себя и ушел, как вернулся, как он без конца возвращается и возвращается. Мужчины и женщины клали рельсы в диких землях, а потом взяли историю за вихор и протащили за собой на край света и обратно. До сих пор они раскрывают в беззвучном крике рты, а мы приветствуем их возвращение. Из скальной расщелины они стремятся вперед, к теням кирпичных стен. Они вечно приближаются.