Он направил жезл на Чалмерса и забормотал заклинание. Вокруг его кончика вспыхнуло голубоватое свечение, но ничего не произошло.
– Попробуй с другого ствола, – посоветовал Ши. – С этого мажешь.
Атлант топнул ногой и скорчил рожу.
– Аллах покарает меня, что забыл я совсем про кольцо волшебное! – Он хлопнул себя по голове. – Воистину сказано – не бывает победы без горечи пораженья!
Он принялся рисовать в воздухе какие-то силуэты.
– Сойдете с этого места – сразу получите награду за измену свою!
– Как следует держите меня за руку, Гарольд, – сказал Чалмерс, нагибаясь и свободной рукой очерчивая на земле вокруг компании круг. Добавив несколько геометрических элементов, он получил законченную пентаграмму, декламируя при этом свое собственное заклинание.
– Готово, – объявил он, отпуская руку Ши. – Мы в безопасности от него на сколь угодно долгое время, хотя, похоже, мы в осаде. Что это там еще?
Атлант опять нацелился своей палочкой, и все ощутили, как в воздухе мимо них что-то пронеслось, а скалу на противоположной стороне дороги расколола яркая вспышка. Бельфеба натянула тетиву.
– Не уверен, что это нам что-либо даст, юная леди, – заметил Чалмерс. – Боюсь, Гарольд, что этот джентльмен куда более квалифицированный чародей, чем я сам, и максимум, на что в настоящий момент приходится рассчитывать, это самая необходимая оборона.
– Может, я попробую? – встрял Полячек.
– Нет! – хором воскликнули Ши с Чалмерсом.
Доктор продолжил:
– Однако, Гарольд, нельзя не признать, что поэтическим элементом чар вы владеете блестяще. Если бы нам удалось объединить усилия, мы вполне могли бы достигнуть приемлемого результата.
– Не уверен, док, – отозвался Ши. – Попробовать-то можно, только мои заклинания в этом мире почему-то все невпопад срабатывают.
Он рассказал, как у него выросла борода и что вышло с обликом джиннов. За границами пентаграммы солнце уже скрывалось за горными вершинами. Среди удлинившихся теней лихорадочно колдовал Атлант, из-под жезла которого среди скал возник уже целый рой отвратительнейших тварей. Очевидно, он всерьез намеревался устроить самую настоящую осаду.
– Господи, ничего не понимаю, – всплеснул руками Чалмерс. – Гарольд, вы уверены, что правильно делали пассы? Хм-м... а на какой основе строился поэтический элемент?
Ши описал, как использовал переделанные отрывки из Шекспира и Суинберна.
– Ну, это уже легче! Объяснить такое нетрудно. Как и все полумусульманские миры, данный отличается чрезвычайной поэтичностью, и когда вы привлекаете высоко вдохновенные произведения, эффект вполне может в чем-то выходить за рамки обычных расчетов. По-моему, здесь кроется и выход из сложившейся ситуации. Вы не помните, случайно, несколько классических строк, связанных с движением или прогрессом?
– Может, Шелли сойдет? – предложил Ши.
– По-моему, вполне. Готовы? Тогда попробуйте сочетать ритм декламации с моими движениями.
Он принялся делать пассы, а Ши – декламировать:
Эффект это произвело довольно неожиданный. Четверка коней, на которых прибыла компания из Карены, подскочила прямо в воздух, словно на пружинах, и прежде, чем кто-либо успел остановить их, вихрем налетела на коллекцию монстров Атланта. Те раскатились было по сторонам, но явно с недостаточным проворством, чтобы уберечься от ударов летящих копыт, которые давили их, словно спелые помидоры. Руджер покатился со смеху; вид у Чалмерса был малость обескураженный.
– Честно признаться... – начал было он и тут же примолк, глядя вверх.
На фоне блекнущего вечернего неба шел на посадку герцог Астольф на своем гиппогрифе.
Он обратился к Ши:
– Звал меня, старина? Надеюсь, у тебя что-то действительно важное. Заклинаньице твое с сынами океана, конечно, оторви да выбрось, но как истый англичанин я не устоял. А-а, все ясно: суть проблемы в нашем старом дружке Атланте!
Содержатель баронского замка недовольно скривился из-за пределов пентаграммы.
– О благородные и могущественные владыки, нет теперь вам иного выхода, кроме как отпустить ко мне любимого моего племянника, жемчужину ислама. Ибо знайте же, что обладаю я куда большим могуществом, нежели все франкийские колдуны вместе взятые – за исключеньем, разве, одного Маладжиджи, да и тот в темнице по-прежнему.
Астольф склонил голову набок.
– И впрямь, – заметил он. – А ты хочешь, чтоб тебя отпустили, Руджер?
У жемчужины ислама в очередной раз возникли какие-то трудности с дыханием.
– Нет, клянусь Аллахом! – выдавил он наконец.
Астольф повернулся к чародею.
– Давай-ка вот чего сделаем, старина – предлагаю тебе спортивное решение проблемы. По-моему, присутствующие здесь друзья сэра Гарольда очень желают превратить эту леди в настоящее человеческое существо. Давай посмотрим, у кого это лучше получится. Победитель получает все, включая Руджера.
– Аллах свидетель, какой-то это франкийский трюк! – воскликнул Атлант.
– Дело твое, старина. Ты же знаешь, я ведь запросто могу всю эту компанию на Лютике увезти.
Астольф почесал гиппогрифа за ухом. Волшебник воздел руки к небесам.
– До чего же надоели мне эти сыновья сатаны! – взвыл он. – Ладно, принимаю я предложенье твое!
Они с Астольфом принялись торопливо делать пассы. Герцог внезапно исчез, а вокруг пентаграммы в воздухе возник туман, который становился все гуще и гуще, пока зрители окончательно не потеряли друг друга из виду.