Ну конечно, Виктор не смог сдержать слово: продолжая жить дома, встречался с Катей. И однажды Катюша сообщила, что у них будет ребенок. И вот тут Виктор подумал, что самое время брать любимую в охапку и увозить в Крым или Рим, не важно, лишь бы подальше от людской молвы, от недобрых глаз, уберечь обеих своих женщин от страданий. Но опять не решился, смалодушничал и продолжал вести двойную жизнь. Ну как он сможет сообщить о своем уходе жене, когда она только оправилась от своей болезни? Это же значит убить ее.
Виктор нагружал себя работой и еще больше стал выезжать в реальные командировки, чтобы не оставаться наедине с женой, чтобы заработать больше теперь уже на две семьи. Он тайно навещал свою Катюшу, подготавливал место, где им вместе вить семейное гнездышко и не заметил, как подошло время родов. Он оптимистически смотрел вперед, и их дом под красной черепичной крышей вырос как сказочный гриб после дождя в Крыму на Желтой Горе. Катя родила в Харцызске девочку с такими же карими глазами, точь-в-точь маленькая копия мамы. И Виктор сделал вторую ошибку, за которую впоследствии дорого заплатит, – он не осмелился записать дочь на свою фамилию. Потом, потом он получит развод, все сделает, как положено, но только не сейчас. Городок маленький, жена, сыновья узнают, будет скандал, а Виктор скандалы не любил. Вот достроится дом, окрепнет жена, оправится после родов Катюша, подрастет этот беспокойный комочек, оформится в человечка, вот тогда…
Мы предполагаем, Господь располагает. Лизонька уже становилась на ножки в своей кроватке и радостно улыбалась приходящему папе, когда Катюша почувствовала недомогание. «Ну что может случиться с молодой и здоровой женщиной?» – легкомысленно думал Виктор, основательно уставший от проблем с женой. «Это послеродовая депрессия, о которой раньше и не слышали. Такая юная и красивая, ты не имеешь права у меня болеть!» – повторял он Кате.
Скоро переедут они на Желтую рядом с лесом и морем, любимая отдохнет и расцветет. Это старая жена может заболеть и даже умереть, а молодая нет.
Катя таяла, жизнь уходила из нее стремительно, а Виктор, с головой ушедший в заботы о новом доме, старался не замечать ни ее худобу, ни слабость, ни изменившийся цвет лица. «Это от бессонных ночей», – успокаивал себя он.
Поздно, слишком поздно узнали о болезни Катюши. Но даже если бы раньше, то максимум смогли бы продлить ей полгода страданий…
Катя умерла, доказав Виктору свое право на смерть.
Оглушенный, не понимающий и не принимающий своего горя, он не смог даже открыто присутствовать на похоронах, стоял в стороне, укрывшись за желто-багряными осенними кустами на кладбище, держась за грудь, в котором на куски рвалось сердце. Зря прятался, здесь знали друг о друге все и шептались у могилы о том, что это он, Виктор, оплатил в свадебном салоне роскошное эксклюзивное белое платье, украшенное камнями Сваровски, на которое все лето заглядывались невесты провинциального городка, и гадали – кому же оно достанется – и в котором лежала сейчас его любимая девочка.
Виктор спешно уехал в Москву, бежал от своего горя, ушел с головой в новый бизнес, прятал глубоко внутри свои чувства и эмоции, не давая им выйти на поверхность. Но непрожитая, невыплаканная, глубоко спрятанная травма будет долго мучить своего хозяина. И Виктор стал искать спасения в церкви, стоял на службах, исправно молился, постился.
Навещая Лизоньку, он видел, что несбывшаяся теща была легкомысленной и не соответствовала роли бабушки. Могла накормить годовалую малышку килькой в томате или забыть накормить вообще. Вина и долг перед покойной Катюшей лежали тяжелым бременем на его сердце. Долгими бессонными ночами являлась перед его взором Катя и с укором смотрела на Виктора, и он понимал: единственный, кто может дать достойный уход, воспитание, образование Лизоньке – это он, отец. Лиза его дочь, и надо что-то решать: малышке нужна мать, та, которая сможет заменить родную, окружит заботой и лаской. О новых отношениях невозможно было даже подумать, и однажды Виктору пришла идея сделать жене предложение – переехать с ним и Лизой в Крым, на Желтую. Начать с нуля, забыть его предательство, ее обиду, жить на новом месте без свидетелей их прошлого. Он долго искал подходящий момент, боясь отказа, и однажды такой момент случился. Виктор озвучил свое предложение. Женщина подумала-подумала и согласилась. Как ей далось такое решение, знает только сама.
Что чувствовал, о чем думал Виктор, когда в этом составе они вошли в новый дом на Желтой Горе?
Конечно, Надя старалась. Жалела и ласкала сироту, и сказки рассказывала на ночь, и рисовала, и лепила с ней, и косы плела, но украдкой все чаще слезу смахивала, – так и стояло лицо покойной Катюши-разлучницы перед глазами, благо и образец, мамина копия, под ее заботливыми руками вертится, непоседа. И кем женщина чувствовала себя здесь, рядом с этой малышкой и холодным, отчужденным мужем, замкнувшимся в своем горе? Нянькой? Бабушкой Лизы? Просто удобным и родным для Виктора обслуживающим персоналом.