— Чтоб вы сдохли, макаки! В такую погоду выгнать… Я говорил — не пустят… Что — побывали в Японии? — Злобно трясет он кулаками куда-то в пространство, барахтаясь на полу.
— Как кто!.. — бросает загадочно Снегуровский, растянувшись упруго в люльке каюты, притянутой ремнями к поручням.
Под ним, в другой люльке — Попов. Он ворочается и ругается. Зубы его еще до сих пор чакают: он никак еще не может очухаться от ночной прогулки Снегуровского. Он ничего не знает и боится спросить. Целых три четверти часа он, притаившись, лежал на корме и ждал его возвращения. Потом вдруг слабо дернул трос, что-то булькнуло, и Попов вытащил из-за борта Снегуровского, обессиленного и окоченелого. Едва его потом оттер, утащив в каюту.
— Сволочи! Все разрушено… Кончено… — вот единственная фраза, которую проскрежетал Снегуровский, отойдя и согревшись немного. Больше он не произнес ни слова.
— Привяжитесь-ка лучше покрепче! — кричит Снегуровский Зуеву: — а то все бока обобьете, пока приедете во Владивосток.
— Плевать! — стонет Зуев.
— To-есть, как плевать? На бока-то?..
— Да нет!.. Ну вас… Да и на вас вообще… — заканчивает он пессимистически, становясь на четвереньки. Так он ползет к дивану и забирается опять на него. Долго кряхтит и цепляется за ручки руками и ногами.
А океан за бортом ревет.
— А-аа!.. Не выдержали макаки… — Штурман весело, пыхнув трубкой-носогрейкой, поворачивается и идет по капитанскому мостику, цепко и широко шагая. А мостик то ползет в гору вместе с кораблем, то вдруг падает куда-то в ревущую, пенящуюся бездну.
Японские миноносцы не выдержали шторма и поворотили обратно.
«Ленин», теперь уже без конвоя, в одиночку, уверенно прокладывает себе путь сквозь туман и шторм. Капитан его знает свое дело на-ять. Только ветер свистит в антеннах радио да в реях мачт, да ревет за бортом океан; да где-то внизу корабля, в своей каюте, карабкается по стенам дядя Костя; да на женской половине медперсонала совсем не томно рыгает лирическая сестра, захваченная морской болезнью.
— До-омой!.. домой… скорее домой… — стонет она. — Чтоб ты провалилась, Япония!..
— Она-таки провалилась… — утешает ее вечно неунывающий доктор Богданов, ухаживающий за заболевшей сестрой.
5. Ключ к разгадке, или тайна вселенной
— Алло! Редакция?
— Кого вам надо? — спрашивает секретарь. — Откуда?
— Это из угрозыска. Тут один ваш сотрудник хотел нас сопровождать в предстоящей облаве. Кажется, товарищ Лесной…
— Сейчас передам…
Жутко ночью в районе Семеновского базара. По темным улицам шныряют тени китайцев. Их много. Они — безработные, нанятые за несколько копеек на дежурство притонодержателями. Ни один милиционер, ни одна «подозрительная» личность не может приблизиться незамеченной к тщательно охраняемым ими местам.
Но сотрудники угрозыска имеют опытного провожатого. Это — сам бывший притонодержатель, несколько раз судившийся китаец Сый-Фын. Он и сейчас сидит в тюрьме, но ему обещано сокращение срока заключения, и он ревностно старается искупить свою вину.
На углу какого-то переулка около базара он окликает кого-то:
— Ыу-дзы!.. шши-ны…
От черного угла забора отделяется тень. В слабом свете фонаря виден китаец. Он нерешительно приближается и что-то шепчет провожатому на ухо.
— Мала-мала, тун-тун… — передает провожатый агентам угрозыска и направляется вперед.
Агенты тянутся за ним. Среди них Лесной, согнувшись и надвинув кепку на глаза. Он предвкушает всю романтичность предстоящих похождений.
Через несколько темных закоулков провожатый отодвигает какую-то доску забора и предупредительно подымает палец:
— Тун-тун!..
Еще дверь, лестница в подвал, и по абсолютно темному коридору весь отряд ощупью пробирается вперед. Вдруг провожатый испускает слабый крик:
— Ойла-иы…
Сноп света потайного фонаря и…
Искаженное лицо провожатого: он схватился за живот и падает. За ним ныряет во тьму фигура китайца. На мгновение блестит окровавленный нож. В черном дне подвала слабая щель света.
— Вперед!.. — командует начальник отряда. И все выхватывают револьверы. Лесной сжимает механическое перо.
Вмиг отряд достигает светящейся щели. Это дверь. За ней — другой подвал и разбегающиеся во все стороны люди.
— Стой! Руки вверх!
Но никто из бегущих не останавливается.
Tax! Тах-тах!.. — ряд выстрелов вдогонку убегающих. Бежать за ними значит запутаться в лабиринтах коридоров.