И все было отлично. Вот только не давался мне никак французский общепит.
История первая. Про закуску
Я до этого в Париже не была. Только мечтала. И главная моя мечта – о кафе. Посидеть там, где сиживали великие писатели и художники, похрустеть парижскими булочками.
Короче, я даже не дала молодоженам распаковать сумки. А сразу потащила их к еде. Заходим в старинное кафе. Заказываем багеты с ветчиной и сыром. С питанием в России тогда было плоховато. Ни сыра, ни колбас. Поэтому я извелась в ожидании парижского деликатеса, каким мне тогда представлялась эта булка. Приносят. Подружка с мужем жизнерадостно жуют. Я кусаю раз. Кусаю два. Нет, хоть убейте, никаких сыра с ветчиной. Разворачиваю багет. Пусто! Зову официанта. Показываю на пустую булку.
– А где ветчина? – строго спрашивает меня француз.
– Ее нет!
– Уже съели?
– Нет, я ее не ела!
– Куда же она делась?
– Вот и я хочу спросить…
– А что спрашивать. Вы быстро вытащили и проглотили ветчину…
– Нет, нет, она не глотала! – поддержали меня молодожены. – Так быстро даже она не могла бы…
Официант посмотрел на нашу троицу с большим подозрением и умчался на кухню. Вернулся со старшим менеджером.
– Зачем вы ели сыр с ветчиной без хлеба? – по-следовательски грозно спросил меня менеджер.
– Да не ела я! Багет уже был пустой!
– Не может такого быть!
– Точно, точно, пустой! – закивали молодожены.
Французы уставились на нас с ненавистью. И я поняла, что вот сейчас медовый месяц у моих друзей закончится. А нас всех уволокут в кутузку за сожратие колбасы по предумышленному сговору.
Но французы выхватили у меня булку. Поразглядывали. Не найдя микрочастиц ветчины, ушли на кухню. И через несколько минут вынесли мне мой надкушенный хлеб уже с сыром и колбасой внутри. При этом еще два официанта высунулись из кухни и уставились на меня.
– А что вы так смотрите? – занервничала я. – Я ведь честно…
– Да вы ешьте, ешьте! – сказал менеджер. – Просто наше кафе существует с 1825 года. И с тех пор это первый такой случай…
Интересно, висит ли теперь в том кафе мой скромный портрет. Ну, рядом с разными другими знаменитостями…
История вторая. Про выпивку
Вечером молодожены вдруг резко устали. И выразили желание немедленно отбыть в гостиницу. Даже без ужина. На мои уговоры подкрепиться перед сном не поддались. И я пошла в ресторан одна. А было тогда в Париже чертовски холодно. Я замерзла как собака. Но усилием воли подавила в себе желание заскочить в первое же бистро. Решила гульнуть в хорошем ресторане. И вот он, заветный! Хрустящие белые скатерти. Изысканная сервировка. Официанты в смокингах и галстуках-бабочках. И пустой столик с одним стулом – прямо у огромного окна. Захожу. Усаживаюсь. Понимаю, что мне надо срочно согреться.
И когда ко мне подходит чопорный красавец-официант, похожий на молодого Ален Делона с вопросом:
– Что дама будет пить? – радостно выпаливаю:
– Глинтвейн!
– А что это – глинтвейн? – удивляется официант.
– Ну, как же… глювайн.. Глю… Ну, короче, вино…
– Сейчас я принесу карту вин! – радостно упархивает официант. Через минуту протягивает мне толстенное меню. Вот, думаю, какие французы эстеты! Даже для глинтвейна у них такой список вин! Обреченно его листаю. Ничего, ни одной буквы мне там не знакомо. Только цифры – мои путеводные звезды. Наконец, выбираю нечто среднее – не самое дешевое, чтобы не уронить гордое звание россиянки. Но и не самое дорогое – денег в обрез.
– Это ведь красное? – уточняю.
Официант смотрит на меня странно.
– Да, красное. Из небольшого прекрасного шато в Бургундии.
– Отлично! Сделайте мне из него глинтвейн!
– Как – глинтвейн? Что это – глинтвейн?
– Глинтвейн – это горячее вино. Надо его подогреть…
– Подогреть? Вино?!
– Да, потом бросить в него сахар…
– Сахар? В бургундское вино?
– Да! Потом лимон…
– Лимон?! – стонет официант, и скулы его каменеют.
– И еще эту… Не знаю, как это по-английски. По-русски – корица! Ну, такая тертая, с запахом…
– Ее – вот эту, которая сильно пахнет и которой у нас, слава Богу нет, – тоже в вино? В красное трехлетнее вино? – с каким-то мазохистким интересом переспрашивает официант. – У вас в России так поступают с нашим бургундским?
Мне это стало надоедать. Я не для того пришла сюда гульнуть, чтобы выслушивать его причитания.
– Так вы сделаете мне глинтвейн?
– Мы сделаем ЭТО. – мужественно сказал официант и ушел, ненавидя меня даже спиной.