– Господи! Сами соединиться?! Ой, даже не говорите мне, как! Ужас! Но ведь тогда могли появиться эти… Как их? Которые не могут все время работать? Больные?
– Да, и появлялись. В древние времена.
– Кошмар! Доктор, а вот этот мой сон. Он что значит?
– Ну… Не волнуйтесь. Иногда при зачатиях в лабораториях бывают некоторые погрешности, и..
– Что? Погрешности? Нет! Доктор! Я не виноват! Это же просто сон! Случайность!
– Конечно, конечно. Соблюдайте спокойствие. (Два санитара срочно ко мне!!! Держите его! Крепче! У него атавизмус вульгарис! Колите! И в отбраковку его, быстро!) – Да не брыкайтесь! Вас вылечат… Вас обязательно вылечат…
Мамина история
Приехала я в Москву. Пошла родителей проведать. И на семейных посиделках стали мы вспоминать всякие смешные истории. Историй тех, особенно у папы, который много лет капитаном проплавал и все моря на свете обошел – миллионы. Но и у мамы-геолога есть. Вот – мамина история.
Про машину
В те далекие советские времена люди жили странно. Ну, например, геологические партии уходили в леса на неделю, две, месяц. Бродили без всякого оружия по глухой тайге – и ничего не боялись. А состав этих партий был на сегодняшний взгляд экзотичен. Мама, например, сразу после института поехала летом в поле и у нее была такая партия: начальник – пожилой уже мужик, она – комсомолка, спортсменка, красавица – его зам, и чернорабочий для забора образцов породы – бывший зэк из местных. Начальник часто в лагере оставался, ноги уже побаливали. А мама с зеком-чернорабочим лазили в безлюдной тайге по кручам и собирали образцы пород.
– А ты этого своего напарника не боялась? – спрашиваю.
– Конечно, нет! – отвечает моя отважная мама. – А что он мог сделать? Я же была инженер, с высшим образованием! А у него – всего 8 классов! Ну и 5 лет колонии! Я ж у него была начальник! Это он должен был меня бояться!
Вот такая была логика… А мама тут и вспомнила:
– А вот зэку с нами не повезло! Пришел за нами грузовичок поздно вечером. Домой мы собрались, а начальник еще в лагере оставался. Я села в кабину к водителю, а рабочий – в кузов, под брезент. Впереди – ночь пути. Через часа три чувствую – ну надо остановиться. Водитель прикорнувшему в кузове рабочему прокричал, мол, техническая остановка, мальчики налево! И мы с ним по разные стороны дороги разбежались. Возвращаемся в кабину, и сразу слышим: Серега-рабочий по борту стукнул – мол, все, можно ехать! И мы поехали.
Часов через пять приезжаем во Владивосток. Кричим: Сергей, выходи!
А в кузове – тишина. Заглядываем – никого.
Куда делся? Мы с водителем смотрим друг на друга. И вдруг понимаем. Там, в лесу, Сергей нам по борту стукнул – не когда вернулся. А когда спрыгнул! Долго со сна раскачивался, может, обувь надевал…
Не поняли мы его. А теперь представь. Глухая тайга. Проселочная дорога. Ночь. Никаких машин нет в помине. И наш зек, спрыгнув, видит, как грузовик вдруг резко срывается с места и исчезает из вида. И ведь за пять часов мы ни разу не спохватились! Я-то просто спала…
– И что! Нашелся потом мужик-то?
– А куда денется? Всю ночь шел и к какому-то жилью вышел. Ну, немного подмерз. Говорил – да в шутку, в шутку! – что первую часть пути мечтал убить водителя сразу, а вторую – медленно и с расстановкой. Зато за эту ночь весь свой лагерный словарь повторил. И не один раз…
Про Жужу
Прибилась к маминой геологической партии собачонка. Увязалась где-то у деревни, и так с ними по тайге и путешествовала. Маленькая, веселая, вздорная. И помешанная на еде. Сколько бы ни кормили – клянчит еще. Хотели было как-то выяснить, сколько в нее может за раз влезть: недельный запас на глазах тает, а Жужа только плотоядно чавкает. Так и не закончили эксперимент.
И вот как-то подошли они к реке. Разбили лагерь. А в речке рыба нерестится и на берег сама выбрасывается. Набрали геологи той рыбы и целый огромный чан засолили.
Утром просыпаются – нет рыбы. Только Жужа у чана сыто дрыхнет. Ну, крик, смех: как в нее это влезло?! А Жужа глаза продрала, и почувствовала, что сама как та рыба изнутри просолилась. Кинулась она к речке, и стала пить. Пьет, а жажда не проходит. Уже раздулась, как бочонок – а пить только еще больше хочется. Жужа в недоумении уставилась на речку, пробует лакать – не-а, не влезает. И тогда она, угрожающе расставив кривоватые лапы, стала злобно на воду лаять:
– Гав, гав, гав!!!!
Чего это, в самом деле: столько воды, а не напьешься! А главное – пить уже некуда!