Мы решили провезти Марка тайно. Оцените масштаб операции. Все же не болонка!
Марк вальяжно разлегся на заднем сиденье машины, я примостилась с самого краю. У ворот КПП панически накинула на Марка свою кофточку.
– Мы из «Комсомолки», у нас заезд! – поясняет муж охраннику, тот лезет в список проверять номера машины. Я зажимаю под кофтой Маркову морду. Тут с другой стороны из цветастой тряпочки предательски поднимается длинный черный хвост. И начинает колотить по стеклу. Тук-тук. Охранник оглядывается. Хвост сам похож на диковинное животное. Я делаю вид, что это у меня такая – ну, не знаю, меховая пуховка, хватаю хвост и игриво постукиваю его кончиком по окну. С другой стороны сиденья появляется страшная черная морда… Но шлагбаум поднят, муж ударяет по газам! Уф. Подгоняем машину к самому корпусу. Двухэтажные домики на четверых постояльцев разбросаны по сосновому лесу. На входе сидит дежурная.
Я иду на разведку. И на свое счастье вижу: за теткой находится небольшая кладовка, в которой выставлены товары: вода, печенье, конфеты.
– Не могли бы вы показать мне вон те пряники? – умильно спрашиваю. Тетка кряхтя встает, идет в кладовку. Я отчаянно машу мужу: вперед! Они с догом заскакивают и пулей взлетают на второй этаж. Мы с сыном-первоклашкой берем ключ. Поднимаемся. Пес тут же счастливо падает на роскошный красный ковер. Любит, собака, роскошь.
Уходим на ужин. Вся наша компания веселится. А у меня перед глазами – страшная картина. Вот сейчас какая-нибудь горничная захочет положить нам новые полотенца. Или занести, например, мыло. Открывает дверь номера своим ключом. Заходит… И на нее бросается собака Баскервилей. Которая после курса дрессировки впивается прямо в горло…
Я пулей лечу в корпус.
– К нам в номер никто не заходил? – спрашиваю, а у самой кровавые горничные в глазах.
– Нет, – удивилась дежурная. – А надо зайти? Что-то не в порядке?
– Ни в коем случае! Пусть никто к нашему номеру даже не приближается! И не убирает! И ничего не приносит! У меня там… Секретные материалы. Для «Комсомолки». Если кто из вашего персонала их увидит… Всех вызовут! – и я показываю пальцем куда-то наверх.
Тетка из санатория МИДа понимающе кивает. Вечером я снова покупаю у нее печенье: пса надо вывести на прогулку. И через полчаса опять – какую-то воду. Чтобы вернуть собаку на ковер.
Еду Марку я взяла с собой. На один день. К кормам он был не приучен.
Поэтому на второй день я уже вела себя, как друзья Деточкина из фильма «Посторонним вход воспрещен». Приходила в столовку с пакетом. И уговаривала сотрудников КП не доедать еду. А жертвовать ее в Марков фонд. Немножко побиралась на кухне.
– Вы знаете, – говорила я. – Что-то муж не наедается. Привык, знаете, перекусывать между едой. Да вы сыпьте, сыпьте гречку в пакет, не стесняйтесь! И котлеток! Вон там недоеденные? А ничего. Мы доедим!
Иногда я просто еще пробегалась вдоль столов, ухватывая оставленные кусочки.
Официанты смотрели на меня с подозрением, а на моего мужа – с жалостью. Какие больные на всю голову бывают жены!
Но огромный дог тайно отдыхал в элитном санатории.
Страшное случилось на пятый день. Кто-то из наших, увидев мои столовские мучения, посоветовал:
– Тут вот за воротами магазин, там есть консервы для собак. Купи своему и не парься!
И я купила. Обычного корма и в баночках. Набаламурила целую миску. Пес радостно на ночь миску умял. И мы пошли в соседний корпус на заключительную вечеринку. А через час слышу – несется над санаторием загробный вой. Так воет собака Баскервилей на болотах. Несусь в номер. Пес просится на улицу. На ночь дежурная, слава Богу, уходила в другой корпус, так что мы беспрепятственно выскочили.
Не готов оказался у Марка желудок у новой пище. Вернулись, только я присоединилась к компании – опять слышу:
– У-У-У – утробно разносится над лесом.
Всю оставшуюся ночь я каждые 15 минут выбегала с собакой на улицу. Лишь часам к 6 пес заснул.
– Вы ничего не слышали? – спрашивает меня утром дежурная.
– Нет, а что?
– Хороший же у вас сон! Весь санаторий не спал! В соседнем коттедже думали, что у них кого-то убивают! Они даже охрану вызывали. Ничего! Другие говорили, что кто-то громко рыдал. Третьи вообще считают, что такие страшные звуки… Только привидения так могут. Сколько лет работаю – никогда привидений тут не было. А еще, – тетка наклонилась к самому моему уху, – нижний жилец говорит, что видел огромную черную собаку! Сначала у себя под окном. А потом будто она по ступенькам в корпусе поднималась! Надо же! С виду нормальный человек… Или это к войне? Большая черная собака?