Пацан быстро крутанул ко мне голову с закрытыми глазами и снова уткнулся в папу.
– Ой, глазки есть. А вот какие они? Наверное, красивые. Или нет? Да хоть на один бы посмотреть. Какого же он цвета?
Парень слегка повернулся и кокетливо уставился на меня одним глазом.
– Ой, этот глаз голубой! А второй? Есть ли второй? И какой он? Черный? Желтый? Серый в крапинку?
Пацан со смехом уставился на меня.
– Удивительный парень! У него целых два глаза! И оба – голубые! Невероятно! Вот это да!
Парень радостно хохочет и даже мне подмигивает. Папа тоже смеется. И когда лифт открывается, оба счастливо машут мне вслед. И я думаю, что мужчины независимо от возраста очень похожи. И, собственно, в этих двух минутах общения – все секреты мужской психологии…
14 этажей позора
Вызываю утром лифт. Открывается маленькая кабинка. В ней уже трое: симпатичная модно одетая мама лет 30, девочка лет трех в джинсиках, упрямо глядящая в пол, и улыбчивая бабушка, словно с картинки «Домика в деревне».
Втискиваюсь, здороваясь с милым семейством.
– Во-от! – удовлетворенно говорит мама дочке. – Видишь – тетя в шортах!
Я быстро глянула на свои штаны, которые еще минуту назад считала приличными офисными бриджами.
– А ведь тетя уже не маленькая! – продолжает мама. – Совсем взрослая тетя!
– Да, Леночка, смотри! Если уж такие тети ходят в шортах! А ты, красавица, стесняешься! Да подними глазки! – сюсюкает бабушка.
Леночка, потупившись, упорно ковыряет сандаликом пол.
– Может, тете тоже лучше бы носить брючки! Или длинные платьица! – продолжает умильная бабуся. – Но ей жарко! Она в брючках потеет! И носит шортики!
– Я не потею, – глупо сказала я.
Но мама и бабушка, скривившись, дружно замахали на меня руками.
– Потеет, потеет! Видишь, солнышко, и футболка у тети без рукавчиков. Потому что если вспотеешь, а потом ветерок – все, сразу простудишься! Слышишь, у тети голос хрипловатый? Вот она один раз не надела шортики, вспотела, и теперь всю жизнь говорит басом…
Девочка осторожно подняла на меня глаза.
– И волосики! – продолжила мама. – Видишь, они у тети короткие. Потому что она не заплетала косичку, волосы спутались колтуном и…
В это время лифт спасительно лязгнул, дернулся в агонии приземления, и кривоватые двери, дрожа, как руки алкоголика, разъехались в стороны.
Я рванула вперед, не дослушав, что именно произошло с моей несчастной головой.
– Скажи тете «до свидания!» – ласково сказала бабушка мне в спину. – Девочка должна быть вежливой! А то вот тетя в детстве…
Отдай мое сердце!
Время такое настало: подружки все чаще делают пластику, и расспрашивают друг друга про последствия. Встречаю одну давнюю приятельницу.
– Отлично выглядишь! – говорю.
– Да! Видишь – на глазах ни одной складочки! Блефаропластика!
– И как? Страшно?
– Ну… Видишь ли… Мне-то страшно не было. А вот другим…
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, подрезали мне веки, на третий день еду на осмотр. А видок… Лицо все опухло, как диванная подушка. Ярко-красные синячищи с фиолетовыми разводами. Ну и кровавые швы вокруг глаз. Надела темные очки, но отеки-то они целиком не прикрывают. Захожу в лифт – он у нас тесный, два человека еле втискиваются. А на следующем этаже какой-то мужчина заходит – симпатичный, прилично одетый, с портфелем. Здоровается со мной мельком. А потом как уставится на мое лицо. Как побледнеет… Замер, боится дышать. Может, думает, это заболевание у меня какое заразное, типа Эболы, или трупные пятна начали проступать. Ну я и решила над ним подшутить. Поворачиваюсь к нему, медленно так поднимаю на лоб очки и говорю замогильным голосом, как в детской пугалке:
– Отдай мое сердце!
Еле откачали с консьержкой мужика…
Кафешки молодости нашей
Мы бегали с подружкой по Питеру и искали, где бы перекусить. Быстро, но со смыслом. Потому что просто жрать в Питере – преступление и наказание. В Питере нужно вкушать. Даже в самой занюханной забегаловке. И тут я поняла, что еще несколько шагов – и мы можем увидеть ЕЕ.
Мечту моей юности, райское местечко на Земле, о котором я начинала грезить еще в самолете из Владивостока.
Я неслась к ней сразу же – мимо любимого Аничкового моста, даже не бросив взгляд на игрушечный Спас на крови и не заглядывая в театральные кассы.
Все потом, потом. Сначала «Пышечная». Пышки там были такие, такие… В морозец заскакиваешь – горячий запах жареного теста, сладкого кофе и взвесь сахарной пудры в воздухе тут же переносят тебя в какую-то другую страну, выкидывают из реальности. Длинная очередь по-питерски несуетлива. Все говорят об одном. Сколько брать. Пять? Десять? Один раз учительского вида дама передо мной, отстояв полчаса, как-то даже брезгливо взяла одну пышку. Одну! Причем у нее были деньги – я сама видела сдачу. Очередь проводила ее тарелку недоумением, а я, видите, запомнила ее лисье личико на всю жизнь.